Брянский фронт. Часть 2.
Лев Агни - о брянском фронте. Часть 1...
Брянский фронт был создан 14 августа 1941г.
[5] с целью разгрома группы войск Гудериана, и передан под управление генерал-лейтенанту Еременко. Заместителем комфронта назначался генерал-майор Ермаков (позже ген.-лейт. Ефремов), начальником штаба генерал-майор Захаров. В состав Брянского фронта включались 50-я и 3-я армия
[6]. К ним добавлялись пополняемые 13-я
[7] и 21-я армии
[8].
Директивой Ставки Верховного Главнокомандования (Далее — СВГ) 001325 от 30 августа 1941г. командующему Брянским фронтом предписывалось перейти в наступление по направлению на Рославль,Стародуб [9], в ней же оговаривалось: «В ходе всей операции, хорошо организованной и систематической разведкой во всех войсковых звеньях исключить для войск какие бы то ни было неожиданности. Особое внимание уделить постоянной и тщательной разведке в сторону открытых флангов» [10].
За пару дней до начала наступательной операции по разгрому группировки Гудериана предписывалось ВВС Брянского и Резервного фронтов начать с рассвета 29.08 или 30.08 и закончить к исходу дня 31.08.1941г. воздушную операцию по разгрому танковых частей противника[11]. Тем временем враг уже перешел в наступление, 28 августа он прорвал оборону в районе Городни [12], поэтому 21-й армии следовало держать оборону на левом фланге и продолжать наступление по направлению Семеновка,Стародуб для соединения с 13-ой армией [13]. Подготовку к наступлению 50-й армии следовало ускорить [14]. Вся наступательная операция мыслилась как попытка остановки и уничтожения советскими войсками атакующих немецких частей, угрожавших киевской группе войск, державших оборону столицы Украинской ССР.
В воспоминаниях Андрей Иванович Еременко пишет: «Наше наступление началось 2 сентября, а 1 сентября Гудериан уже вышел к Десне и захватил плацдарм на ее левом берегу у Шостки, 21-я армия, переданная фронту 25 августа, была к этому времени обойдена с востока и запада силами 2-й танковой группы и 2-й армии гитлеровцев. Потеряв связь с соседями, она начала поспешный отход на юг к Десне.
Разрыв между нею и остальными войсками Брянского фронта увеличился до такой степени, что никакого руководства ее действиями осуществить было уже невозможно. В это же время — ко 2 сентября — по всей полосе наступления противника на юг от Шостки до Чернигова отсутствовала сплошная организованная оборона наших войск.
Прикрывшись сильными танковыми и моторизованными войсками от ударов войск Брянского фронта, противник стремительно двигался на юг» [15]. Советское командование не сумело разгадать план немцев, заключенный в повороте группы Гудериана на юг, на окружение с севера киевской группировки войск: «Тогда мы полагали, что они узнали о создании нами на подступах к Брянску обороны, состоявшей из трех оборонительных полос, усиленных противотанковыми рвами. В действительности же 47-й танковый корпус, удара которого на Брянск мы опасались, имел задачу обеспечения 24-го танкового корпуса, наносившего удар на юг в соответствии с приказом Гитлера. С этой целью 47-й корпус ударил на Трубчевск, обеспечивая тем самым удар того же 24-го танкового корпуса на Новгород-Северский. Лишь в дальнейшем выяснилось, что это было обеспечение гораздо более глубокого удара на юг.
Ставка Верховного Главнокомандования, не раскрыв этого стратегического маневра противника, ориентировала нас на то, что главная группировка Гудериана нацелена против правого (северного) крыла Брянского фронта, т. е. против 217-й и 279-й стрелковых дивизий 50-й армии (…)Таким образом, отрывочные разведданные о движении отдельных частей на юг ни командованием фронта, ни Ставкой, которая была поставлена об этом в известность, не были своевременно оценены как поворот на юг 2-й полевой армии и 2-й танковой группы»[16].
Приводимые нами объемные фрагменты из мемуаров непосредственных участников боев помогают восстановить ход событий, показывают, какие ошибки автор мемуаров допустил в 1941г., анализируя события задним числом. Именно подобные материалы дают наглядное представление о тактическом и стратегическом противостоянии двух противоборствующих сторон, в не меньшей мере они описывают события, непосредственными участниками которых они стали в свое время.
В итоге мы видим полную несогласованность в действиях советского командования. Немецкие части перешли в наступление, прорывая советскую оборону. В таких условиях встречным ударом атаковать противника без должного количества подкреплений, пытаясь закрывать в обороне «бреши», да еще и в спешке, явно обрекало наступление на локальный и временный успех, а то и вовсе, дело могло обернуться полным провалом и окружением советских армий. 21-я армия вместо наступления под немецким натиском начала отступление.
Почти через неделю после начала наступательной операции, 5 сентября Ставка ВГК ответила положительно на просьбу Еременко о создании заградительных отрядов «в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые»[17]. Цель заградительных отрядов состояла в недопущении самовольного отхода частей с применением при необходимости оружия [18]. Прямо говоря, в советской армии наличествовал элемент бегства.
Данное обстоятельство не вызывает удивления: 28 августа 47 немецкий танковый корпус повел наступление на Трубчевск, четыре советских стрелковых дивизий (269, 282, 155 и 307-я) на реке Судость вступили во встречное сражение. Стрелковые дивизии, не выдержав удара танковых немецкий частей, беспорядочно отступили[19]. С целью восстановления положения Еременко выдвигает 108-ю танковую дивизию, 141-ю танковую бригаду и 4-ю кавдивизию по направлению на Погар[20]. 108-я танковая дивизия попадает в окружение[21], впрочем, она выходит из окружения, сохранив материальную часть, и в дальнейшем расположилась в районах Ореховский и Трубчевск[22]. Неожиданности, как видно, были.
Взаимодействие между разными частями и родами войск недостаточно было налажено. Со связью постоянно возникали проблемы. С самого начала наступления имелись трудности: враг прорывал оборону и пытался окружить советские войска, продвижение советских армий замедлялось и затруднялось, это давало время врагу произвести перегруппировку сил и перебросить резервы в те районы, где советские войска вели наступление. Действия 13-армии вообще «выпадали» из общей наступательной операции.
Наиболее полнокровной и боеспособной виделась 50-я армия. Советское командование за ее счет пытается усилить наступление, приказав Еременко 9 сентября не распылять усилия 50-й армии по всему фронту, а создать сильную группировку из ее частей для нанесения массированного удара по противнику[23]. Через несколько дней Ставка ВГК меняет план и разрешает приостановить наступление на Рославльском направлении с целью ликвидации прорыва между Брянским и Юго-западным фронтами[24].
Ни о каком разгроме войск противника речи не идет, имеющимися силами стараются «заделать» слабый стык между фронтами. К исходу 12 сентября наступательный порыв Брянского фронта в составе трех армий (21-я армия с 6 сентября относилась к Юго-Западному фронту[25]) выдохся, части занимались укреплением занимаемых рубежей[26]. 13-14 сентября войска производят перегруппировку, готовясь к наступлению на отдельных направлениях, переходя в контратаки[27].
На этом РННО завершилась. Можно подвести некоторые итоги. Ранее, как уже отмечалось, советское руководство подготовило недостаточно спланированный удар по немецко-фашистским войскам. Советские части были недоукомплектованы (наиболее полнокровной и боеспособной виделась 50-я армия), стрелковые дивизии сражались без поддержки механизированных частей, как это произошло на реке Судость: дивизии не выдержали и обратились в бегство. Одной из причин танкобоязни и неслаженности в действиях между пехотными и механизированными частями, заключается в изначально отдельном функционировании танков[28], иными словами отсутствовала взаимоподдержка между разными родами войск.
Высшие советские командиры, за редким исключением, еще не пришли к идее прорыва линии фронта противника с помощью наращивания танков на определенном участке военных действий, как это практиковали немцы на примере той же «ударной» группы Гудериана[29]. Вообще, неумение координировать свои действия между разными родами войск – одна из главных причин поражений советских армий в первые годы Великой войны [30]. Разрозненные армии не могли выстроить плотную и организованную оборону, из-за чего советские части оказывались отрезанными от остальных частей, теряли связь с командованием и попадали в так называемые «котлы».
Рославльско-Новозыбковскую наступательную операцию готовили без глубокоэшелонированного построения. Резервов практически не было. Возникает вполне резонный вопрос: имело ли смысл проведение наступательной операции без достаточного количества резервов, так как, переходя в наступление и имея на фланге атакующего противника, можно угодить в «мешок» - враг ведь тоже не дремлет и может контратаковать по наиболее уязвимым местам?
Или же следовало углублять оборону, пока подходящие эшелоны с резервами выгружались бы и осваивались на местности, вместо того, чтобы их сразу бросать в бой?
Возможно, и имело бы смысл, но позже, южнее и плотным концентрированным ударом по флангу и тылу уходящей группы Гудериана, уничтожая войска прикрытия. Задним числом видится более перспективным план Еременко по нанесению основного удара силами Брянского фронта с участием наступления на пару дней раньше силами Резервного фронта — в качестве вспомогательного удара. После ухода на юг танковой группы Гудериана оборона немцев стала более рыхлой, нежели она была в момент наступления Брянского фронта 2 сентября.
Поскольку 13 армия и так уже вела встречное сражение на реке Судость, то ей следовало удерживать свои позиции, не истощая и без того слабые свои силы на малозначительные атаки позиций противника. Часть немецких войск уже была скована сражением с 13-армией, следовало выбрать разумное направление главного удара и ударить в самое уязвимое место противника. К сожалению, советская разведка не была поставлена на должный уровень ни Ставкой ВГК и генштабом, ни самим руководством Брянским фронтом.
К числу слабости пока еще Красной армии следует отнести отсутствие должного умения обеспечивать стыки между армиями, частями и соединениями. Вроде бы о наличии таковой проблемы и упоминается в документах[31], но советское командование на уровне армий, дивизий и полков пока еще не умело решать проблему положительным образом. Читая советские документы, приходишь к выводу, что атакующий противник ударял именно по стыкам между советскими частями, в результате чего создавалась угроза окружения наших войск или возникала потребность в контратаке противника.
И советское командование с этим ничего не могло поделать. Оно недооценивало наступательные и мобильно-тактические возможности немецких частей идти во встречное сражение, переходить в контрнаступления, менять направление движения ударных группировок. Советское командование распыляло силы, меняя направления наступления, в то же время, не создавало реального мощного, целенаправленного удара – из тех частей, которые выполняли бы задачу по прорыву линии обороны противника, а остальные бы части занимались их прикрытием (подобную тактику впоследствии А.И. Еременко блестяще реализует зимой 1942 г., командуя 4-й ударной армией).
Существовали проблемы с контратаками немецкими войсками, прорывавшими периодически нашу оборону. В таких условиях никакой глубокий прорыв не возможен. Например, на исходе рассматриваемой нами наступательной операции, советское командование перешло к тактике «массированного удара по противнику» частями 50-й армии, когда наступательный порыв был фактически исчерпан. Однако, в целом, думается, в Ставке и генштабе был учтен опыт проведения Рославльско-Новозыбковской операции: вместо наступления всем фронтом, следовало создавать мощный кулак для удара по противнику.
Комфронта Еременко, непосредственно находившийся рядом с театром боевых действий, пытался скоординировать наступление советских войск. Так, он отмечает причины чрезвычайно медленного темпа наступления 50-й армии в переговорах с ее командующим: «Это главным образом за счет распыленности усилий в основном артиллерии. Рекомендую создать плотную артиллерийскую группировку на решающем направлении и действовать методом прорыва»[32].
Само наступление силами армий Брянского фронта Еременко оценивает отрицательно, как не имеющее смысла и оперативного значения: «одновременное нанесение двух ударов на правом и левом крыле распыляло силы фронта, и без того уже ослабленные предыдущими боями. Кроме того, сам по себе удар на Рославль в тот момент не имел большого оперативного значения.
Обстановке более соответствовало сосредоточение главных сил для нанесения одного удара по главным силам Гудериана, точнее, по флангу его главной группировки, как предлагало командование фронта. Я упорно отстаивал наше предложение о нанесении одного, но мощного удара, однако Ставка с этим, к сожалению, не согласилась, а приняла предложение командующего Резервным фронтом, который как раз считал необходимым нанести удар 50-й армией Брянского фронта на Пеклина, Рославль. Если бы те четыре стрелковые дивизии да еще резервная дивизия, которые действовали на правом фланге 50-й армии и наносили удар в интересах Резервного фронта на Рославль, были использованы на левом фланге 50-й армии и нанесли удар совместно с 3-й армией на Стародуб, сложилось бы совершенно иное соотношение сил»[33].
Замечание Еременко вполне справедливо, поскольку требовалось усилить и поддержать действия 3-й армии на стародубском направлении. Видимо, Еременко подразумевает фланговый удар по частям группы Гудериана, так как 21-я армия вместо наступления, начала отступление и ей требовалась помощь; в стратегическом значении, возможно, план окружения советских войск под Киевом был бы сорван. С другой стороны, план Сталина и Шапошникова удерживать Киев любой ценой обрекал Юго-западный фронт на поражение[34].
Максимум, что мог сделать Брянский фронт контрударом, это замедлить продвижение группы Гудериана на юг и отвлечь на себя часть наступательных сил. По большому счету, Брянский фронт и в частности 50-я армия решали задачи Резервного фронта, а не собственные, истощая и без того скудные резервы. Пока Резервный фронт занимался ликвидацией Ельнинского выступа, остальные фронты должны были, обескровленные, еще более истощиться в бессмысленных наступательных операциях. И на Брянский фронт пала самая сложнейшая задача – остановить группировку Гудериана. Как известно, фронт не достиг поставленной перед ним цели.
Существует шифртелеграмма, помеченная архивными работниками 26 сентября 1941г., в ней Еременко предлагает наносить главный удар в направлении Сурожа и Гомеля, а вспомогательный в направлении Стародуба, при помощи отвлекающего маневра Резервным фронтом на день-два раньше наступления Брянского фронта[35]. Кто знает, как могло бы повернуться дело дальше. Но история не знает сослагательного направления.
Одной из главнейших ошибок при руководстве Брянским фронтом, на мой взгляд, заключается в недоукоплектовании 3-й и в особенности 13-армий, в задачу последней входило выбить врага из Новгород-Северского и наладить связь с правым краем 21-й армии. В задачу Брянского фронта входил удар по группировке Гудериана с целью его разгрома и недопущения окружения советских войск под Киевом. Нежелание отвода советских войск с опасного участка Шапошниковым и Сталиным, заключается в боязни превращения отвода войск в их бегство, так как, легко переправившись на восточный берег Днепра, немцы тут же начнут атаки; в таком «полуокружении» отступление рискует превратиться в бегство[36].
Выход один: сосредоточиться на удержании рубежа по реке Псел и на атаке на конотопском направлении во взаимодействии с Еременко, и только затем заниматься эвакуацией Киева[37]. Как будет показано ниже, теми силами, которые были в наличии у обескровленной 13-й армии, этого сделать было фактически невозможно. Следовало наиболее боеспособные части создавать не на правом, северном фланге Брянского фронта (50-я армия), а на левом, южном, где были сосредоточены главные силы немецких войск…
Другой вопрос, хватило бы сил выдержать неизбежные немецкие фланговые удары…
Но, определенным видится одно, в создавшемся положении, следовало отбить Новгород-Северский и обезопасить 13-ю армию с юга. Ошибочное представление о намерениях противника атаковать Брянск с севера, вынуждало советское командование держать на этом направлении значительные войска, в ущерб южным соседям, в то время как основной удар немцев шел именно на юг. Захват противником Новгород-Северского, Чернигова и Ромны ставил Брянский и Юго-Западный фронты в крайне неблагоприятные условия: в перспективе угроза окружения 13-й Брянского и созданной 40-й армии Юго-западного фронта. Замысел Гитлера разбить южную группировку советских войск видится более правильным, нежели намерения Гудериана, желавшего в лоб атаковать самые защищенные места Красной Армии, прикрывающей западное московское направление.
Другой недостаток, отмеченный Еременко, заключается в нехватке изучения боевого опыта: «ценнейший боевой опыт частей фронта в значительной части остается лишь в памяти участников боев и не становится достоянием действующих частей, учебных заведений и всей Красной Армии»[38]. Для этой цели приказывалось создавать «журналы боевых действий», методично вносить в них записи, а подробные отчеты передавать в вышестоящий штаб [39].
Примечания
Согласно воспоминаниям А.И.Еременко, он начал формировать фронт 16 августа, когда прибыл на театр боевых действий. В начале войны. — М.: Нaука, 1965. – Гл.7 [Электронный ресурс] // Военная литература. Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/russian/eremenko_ai_1/07.html (дата обращения 29.06.2014)).
[8] О боевом составе Брянского фронта имеются сведения из оперативного документа брянского фронта полковника Сандалова на 15 августа 1941г. от 31 августа 1941г. [Электронный ресурс] // Центральный архив Министерства обороны РФ (далее - ЦАМО) [номер записи в банке данных (далее №) 60122996].Ф.202. Оп.5. Д.39. Л.1-2 (дата обращения: 7.06.2014).
[19] Из боевого донесения из штаба Брянского фронта [Верховному Главнокомандующему тов. Сталину начальнику ген. Штаба Красной Армии маршалу тов. Шапошникову] от 7 сентября 1941г. [Электронный ресурс] // ЦАМО[№60123522].Ф.202.Опись.5.Д.44.Л.1.
[22] Извлечение из оперсводки штаба 3 армии к 05:00 07.09.1941 г. [Электронный ресурс] // ЦАМО[№60121459]. Ф. 202. Оп.5. Д.17.Л.18.
[26] Извлечение из оперсводки штаба Брянского фронта к 20:00 13.09.1941 г. [Электронный ресурс] // ЦАМО [№60269993]. Ф.202. Оп.5. Д.51.Л.190.Л.190-193.
[27] Извлечение из оперсводки штаба Брянского фронта к 08:00 14.09.1941 г. [Электронный ресурс] // ЦАМО [№60269998]. Ф.202. Оп.5.Д.51. Л.194; Извлечение из оперсводки штаба Брянского фронта к 08:00 14.09.1941 г. [Электронный ресурс] // ЦАМО [№60270002]. Ф.202. Оп. 5. Д.51.Л.197-201.
[28] А.И.Еременко («В начале войны».Гл.2) пишет следующее: «пехота, воспитанная на совместных действиях с танками, в начале войны оказалась без какой-либо поддержки танков. Так получилось потому, что те, кто отвечал за организацию войск, шарахались из одной крайности в другую. Сначала были ликвидированы начисто оперативные танковые формирования, а затем с такой же категоричностью были уничтожены танковые части непосредственной поддержки пехоты.
В 1939 г., когда начали создаваться механизированные корпуса, в них были включены все танковые бригады и батальоны, так что пехота оказалась оголенной и осталась совершенно без танков.
Для механизированных корпусов при этом были составлены также весьма неразумные штаты. Корпус имел в своем составе две танковые и одну мотострелковую дивизии, всего 1200 танков. Это была явная перегрузка. Мотострелковая дивизия имела до 300 танков, в то время как опыт показал, что для нее было достаточно иметь в каждом мотострелковом полку по одному батальону. Значит — три батальона и один батальон в распоряжении командира дивизии (последнего можно было бы и не иметь). Даже с учетом этого батальона всего на мотострелковую дивизию хватило бы 120 — 130 танков и из танковых дивизий легко можно было взять по 30 — 40 танков, так что за счет механизированного корпуса можно было сэкономить до 250 танков. Это давало возможность создать не менее шести танковых батальонов непосредственной поддержки пехоты.
Если бы это было сделано с каждым механизированным корпусом, то у нас было бы вполне достаточно танков, чтобы сформировать 60 — 70 танковых батальонов непосредственной поддержки пехоты. 70 стрелковых дивизий, действовавших на главном направлении, могли быть обеспечены танками непосредственной поддержки пехоты. Причем такое мероприятие совершенно не умалило бы боеспособности механизированных корпусов» [Электронный ресурс] / Военная литература. Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/russian/eremenko_ai_1/03.html (дата обращения: 4.07.2014).
[29] А.И.Еременко в первой главе своих мемуаров «В начале войны» приводит критическое замечание П.Л.Романенко в отношении доклада Жукова зимой 1940г.: «если мы откажемся от применения ударных армий, состоящих из механизированных соединений и поддержанных сильной авиацией, то мы окажемся в тяжелом положении и поставим под угрозу Родину» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/russian/eremenko_ai_1/01.html (дата обращения 4.07.2014). Там же он отмечает: «Характерно, что ни Жуков, отказавшийся от заключительного слова, ни нарком обороны маршал С. К. Тимошенко ни слова не сказали о предложении Романенко. Это значило, что те, кто стоял во главе вооруженных сил, не поняли до конца коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время». Там же он продолжает размышлять о функциях танковых частей и способе их применения в новых условиях: «Дело в том, что бригада, являясь чем-то промежуточным между тактическим и оперативным звеном, фактически не отвечала ни тактическим, ни оперативным задачам, какие должны были возникнуть перед танками в ходе боевых действий. Для тактических целей необходим отдельный танковый батальон, который включался бы в состав стрелковых дивизий. Для оперативных — танковая дивизия, входящая в механизированный корпус. При необходимости механизированные корпуса могли быть сведены и в армии. Это было бы настоящее массирование танков. Вместе с тем наличие отдельных танковых батальонов давало бы возможность осуществлять непосредственно танковую поддержку пехоты. Тактические танки могли бы действовать в боевых порядках стрелковых войск, поддерживая их огнем и гусеницами, укрепляя их морально. К сожалению, Сталин не счел нужным вдаваться в подобные «детали», от которых зависело обеспечение успеха в войне, достижение победы малой кровью не на словах, а на деле».
[30] О неудовлетворительной подготовке военных кадров, о слабом взаимодействии разных родов войск говорилось на совещании высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940г. Например, содержательны выступления по докладу К.А. Мерецкого: М.Г.Ефремова по подготовке военных кадров и общевойсковым учениям в 1941г, А.А. Новикова, генерал-майора авиации; по докладу Г.К. Жукова П.Л. Романенко, генерал-лейтенанта, командира 1-го механизированного корпуса [Электронный ресурс] / Военная литература //Русский архив: Великая Отечественная война. Сборник документов. Т.12 (1-2). Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31декабря 1940г. – М.: Терра,1993. Режим доступа: http://militera.lib.ru/docs/da/sov-new-1940/index.html (дата обращения:11.06.2014).
На том же совещании по докладу Г.К. Жукова ряд важных замечаний сделал А.М. Кузнецов, генерал-майор, начальник штаба Дальневосточного фронта, на которых следует особо остановиться: «операции немцев в Бельгии и Франции были расчленены на два этапа: первый удар — в Голландии, Бельгии и Северной Франции и второй удар — прорыв на р. Сена, обход Парижа, окружение главных сил французской армии, разгром ее по частям.
При этом эти две операции перешли одна в другую почти без всякого перерыва, последовательно. Как видите, план Шлиффена в 1940 г. претерпел значительные изменения. Это была расчлененная операция. Противник громился по частям, причем превосходство сил на стороне немцев было небольшое, но преимущество состояло в том, что голландские, французские, бельгийские и английские части не были подготовлены для действий по одному общему оперативному плану. Голландцы быстро капитулировали, бельгийцы отошли без особо упорных боев, а та часть сил англо-французов, которую успели перебросить против немцев, попала под удар танкового кулака немцев и была прижата к морю и окружена в Дюнкерке.
Все эти примеры показывают, что при постановке оперативных целей и задач очень важно определить посильность задач, последовательность ударов и их беспрерывность (перерастание операций одна в другую без оперативных пауз).
Почему стала возможна такая молниеносная операция в Северной Франции? Потому что появился новый род войск — это танковые мотомехсоединения, это танки плюс моторизованная пехота, это танки плюс артиллерия, это танки плюс мощная авиация. Все это является теми средствами, которые позволяют проводить молниеносную войну, быстротечные решающие сражения, операции.
Вот то новое, чего не было у французов и англичан, этого преимущества мотомехсоединений, способных самостоятельно прорывать фронт. Это и решило молниеносную войну в Польше и во Франции»….
«Вот таким образом за 16 — 18 дней распалась польская армия. Так была окончена операция в Северной Франции и таким образом была разбита французская армия.
Авиация в современных условиях при содействии мотомехсоединениями является артиллерией РГК. Следовательно, и в основу современного планирования действий авиации надо положить вопрос — какие цели, на какой глубине и когда поразить.
Судя по зимним обсуждениям 1940г. самым подготовленным к немецкой доктрине и тактике наступлений оказался П.Л. Романенко, генерал-лейтенант... Другое дело, как бы он проявил себя в обороне, если занимался разбором тактики прорыва на основе изучения немецкого военного опыта. Его немного попытался поддержать Еременко, но его выступление оказалось каким-то скомканным: он уделил внимание танковому прорыву.
В любом случае, получается, советское высшее командование не было готово к анализу немецкой военной наступательной доктрины, поскольку само высшее руководство исходило из идеи наступательных военных действий, а не оборонительных. В случае поддержки тезисов Романенко требовалось разработать соответствующую доктрину «от обороны», как представляется, на то потребовалось бы дополнительное время. В условиях готовящегося немецкого вторжения Советский Союз и с этой стороны «запаздывал».
[url=file:///C:/Documents%20and%20Settings/%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B9/%D0%9C%D0%BE%D0%B8%20%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/%D0%91%D1%80%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%84%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%82%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D
[32] Из переговоров Еременко (09.09.1941) [Электронный ресурс] // ЦАМО [№60123539]. Ф.202. Оп.5. Д.44. Л.13-14. [33] Еременко А.И. В начале войны… Гл.7 [Электронный ресурс] / Военная литература. Режим доступа: http://militera.lib.ru/memo/russian/eremenko_ai_1/07.html (дата обращения 29.06.2014). [34] Запись переговоров по прямому проводу Сталина с командующим войсками Юго-Западного фронта. (8 августа 1941г.) / ПИБ // Русский архив: Великая Отечественная…Т.16 (5-1). – С. 108-109. Режим доступа: http://www.istmira.com/knigi-vtoraya-mirovaya-vojna/11/Russkiy-arhiv--Velikaya-Otechestvennaya--Stavka-VGK--Dokumentyi-i-R89-materialyi-.html (дата обращения 10.07.2014). [35] Из доклада [шифртелеграмма маршалу Шапошникову в Москву] [Электронный ресурс] // ЦАМО [№60123534].Ф.202.Оп.5.Д.44.Л.9-10. [36] Запись переговоров по прямому проводу верховного главнокомандующего с командующими войсками Юго-западного фронта (11 сентября 1941г.) [Электронный ресурс] / ПИБ // Русский архив: Великая Отечественная война…С.176. Режим доступа: http://www.istmira.com/knigi-vtoraya-mirovaya-vojna/11/Russkiy-arhiv--Velikaya-Otechestvennaya--Stavka-VGK--Dokumentyi-i-R89-materialyi-.html (дата обращения: 10.07.2014). [37] Там же. – С. 177. [38] Приказ войскам Брянского фронта (05.09.1941)[Электронный ресурс] // ЦАМО [№60162598]. Ф.202. Оп.5. Д.9.Л.1. [39] Там же. Л.1 – 3.
Автор: Лев Агни