Сибирский тракт

Когда я учился в Томске, то по первости удивлялся названиям некоторых улиц. Например, Московский тракт или Иркутский тракт.

Потом привык – названия совпадали с былыми дорожными направлениями. Исторически закрепились в городской топонимике.

Освоение Сибири началось, разумеется, со строительства дорог, с налаживания дорожной сети, с ямской гоньбы и почтовой службы.

Когда Ермак Тимофеевич в 1582 году послал своего соратника Ивана Кольцо в Москву с известием о покорении Сибири и подарками Белому Царю, казаки-посланцы торили зимний путь по целине и большую часть его проехали не на лошадях – лошадям убродно было в метровых снегах, – а, представьте себе, на собаках.

Летом по Сибири пробирались водными путями, а водоразделы преодолевали волоком. Можно себе представить, сколько многотруден был путь первопроходцев.

Первым сибирским дорожником считается Артемий Бабинов. Из крестьян. Рассказывают, что он однажды пробрался следом за язычниками-вогулами (нынешнее название народа – манси) из Соликамска за Урал. Вогулы шли справлять важные обряды в Чаньвинской пещере, что в верховьях реки Туры, а Бабинов тайком за ними крался, заламывая ветки – оставлял памятные знаки, чтобы вернуться.

Вернулся. И тут подоспел указ царя Федора Иоанновича насчёт «охочих людей» для разведки удобного пути в Сибирь. Это был 1595 год. И Бабинов из «охочих» вызвался первый.

Дорожному строителю в подчинение было предоставлено два целовальника (это специальные доверенные люди от воеводы, которые присягали, целуя крест, что будут честными и правильными) и сорок работников, в обязанности которых входила расчистка и обустройство дороги, а также прокладка мостов и гатей. За два года протянули 260 вёрст и это оказалось в восемь раз короче прежнего, шедшего по рекам и междуречным волокам. В верховье реки Туры, куда пришла первая сибирская дорога, годом позже началось строительство города Верхотурье.

Значение этой дороги можно сравнить разве что со знаменитым трансрусским путём «из варяг в греки». Продолженная вскоре до Тюмени, а потом и до Тобольска, новая «государева дорога», в народе получившая имя «Бабиновская», лет полтораста оставалась единственным официально разрешенным путем сообщения между европейской частью государства и Сибирью.

Почему официально разрешённым? Потому что в 1600 году в Верхотурье открылась таможня, досмотр в которой обязаны были проходить все без исключения люди, следовавшие в Сибирь и обратно из нее.

Историки высоко ценят эти бывшие долгое время единственными врата в Сибирь и напоминают, что в разное время по «Бабиновской дороге» проследовал целый ряд людей, ставших со временем выдающимися персонажами отечественной истории. Среди них — мятежный протопоп Аввакум, опальный князь Меньшиков, предок А.С. Пушкина – Ганнибал, целое созвездие выдающихся ученых – членов экспедиций Витуса Беринга, первые сибирские губернаторы и митрополиты.

«Бабиновская» дорога быстро стала частью культурного ландшафта Сибири. И не только Сибири. Даниэль Дефо, продолживший историю Робинзона Крузо новыми приключениями, провёл своего героя по Сибирскому пути. Материал Дефо черпал предположительно из записок неизвестного военного иностранца, проследовавшего с сорока шестью офицерами из Москвы в Сибирь в 1666 году. Его рукопись, написанная по-немецки, длительное время оставаясь неизданной, хранилась в Копенгагене, но вполне могла попасть в руки Дефо. Впрочем, у него были и иные источники – записки русских послов в Китай 1692-1695 годов.

Дорожная сеть постоянно расширялась и проникала всё дальше и дальше вглубь континента. Дороги шли вслед за казачьими и стрелецкими отрядами. Ставили острог, обустраивали крепость и непременно связывали их между собой – сначала конными тропами, а потом и санным и колёсным путём-дорогою.

В 17 веке, одновременно с укреплением русских позиций в алтайских предгорьях, появился Казачий тракт у нас, в Кузнецкой котловине. Он связал Томск и Кузнецк. В начале 19 века была учреждена «ямская гоньба» между этими городами и, значит, почтовая связь.

При ямщицких станциях и «станках» обживались переселенцы из России. Зарабатывали обслуживанием проезжающих, содержанием гостиниц, ямщицкой работой и, чего греха таить, грабежом. Например, деревенька Варюхино, что стоит на берегу Томи в Юргинском районе, производит своё название не от девушки Варюхи, а от того, что бытовали там когда-то воровские люди. А вот ещё есть село Ворогово на Енисее, тоже стояло на тракте.

Для охраны от лихих людей каждому обозу придавали казачий конвой. А в открытой зоне, где-нибудь в Барабинской степи, ямские станции укрепляли и даже располагали там небольшие гарнизоны.

Но как пришло мирное время, придорожные поселения стали богатеть и расширяться. Село Монастырское, например, стоявшее на Казачьем тракте близ Кузнецка, выросло в город Прокопьевск. Щегловское ещё раньше стало городом. Усть-Сосновское долго оставалось крупнейшим поселением в нынешнем Топкинском районе, его при Советской власти даже намеревались сделать райцентром.

Качество прежних дорог, само собой, не сравнить с нынешними шоссейными. Или даже с грунтовыми – отсыпанными гравием и пройденными грейдерами. В распутицу это были топи и ухабы.  Скатавшийся на Сахалин молодой Антон Чехов (кстати, он переправлялся через Томь в Варюхине, но обошлось без приключений) очень красочно описал сибирские хляби.

Так что путешественники старались проделать дальний путь «по морозцу», на санях, на тройке лошадей с поддужными колокольцами. Но всё равно путешествие в зимней кибитке продолжалось несколько недель. А иногда и месяцев. Например, первокреститель наших мест Пётр Чихачёв, введший в обиход название Кузнецкий каменноугольный бассейн, выехал из Питера 13 марта 1842 года и, нигде надолго не останавливаясь, прибыл в Бийск, откуда потом пустился в путешествие по Алтайским горам и Кузнецкому Алатау, только 17 мая. И это ещё не так плохо.

Совсем иное время для Сибири началось, когда её пересекла Транссибирская железная дорога…