
В Кузбассе прекращен постоянный мониторинг коронавирусной активности, действовавший более пяти лет.
Воевать или примиряться?
Кто внёс наибольший вклад в победу над Гитлером?
Когда Д. Трампу удастся помирить Россию с Украиной?
...


Переменчивый мир на кончике кисти
В Художественном музее (работ двадцать выставлены в окнах) с пятницы открыта персональная выставка Анатолия Храброго “Пейзаж”.
Любопытную, на мой взгляд, характеристику творчества своего отца дал Илья Храбрый, причислив его к “дальневосточной школе” (Анатолий Геннадьевич учился живописи во Владивостоке). Мы попробовали продолжить эту тему: там определенно другой свет - более яркий, там, на берегу океана, все колеблется и ежесекундно меняется.
И эту мысль здорово иллюстрирует картина, открывающая экспозицию: облака несутся по небу, отражаясь в воде, - воздушный и водный простор, разделяемый узкой полоской тверди. Слово “простор” в этом контексте ключевое и неоднократно повторяется в названиях картин. “Свежий день”, “Бурный день”, “Половодье” и так далее - только другое название простора.
Потому что “Свежий день” - это те же река в ряби и несущиеся над ней облака. Отойди на пару-тройку шагов назад - почти физически ощутишь мощное дуновение. Как будто открыл окно, а в него ворвался свежий ветер из такой глубины (она словно засасывает), которая называется вечностью.
Чувство острейшее. Однажды я почувствовал его, лежа на гладкой спине огромного камня посередине Казыра и глядя в небо, где неслись облака. Так они неслись десять тысяч лет назад, так они будут течь и через десять тысяч лет.
Эта наша “муравейность” на фоне красоты по имени вечность улавливается в картинах Анатолия Храброго, где вдруг обнаруживаются человек и его “деяния”: “Местный житель”, где этот житель и избы деревни практически тонут в буйной траве и кустах;

Никому не хочу навязывать своих впечатлений, но что-то этакое - грустное и философское - видится мне в этой картине мира.
Пейзаж - жанр, при всей кажущейся простоте, сложнейший. Уже потому что не только в русской, но и мировой культуре всегда мыслился как некое отражение человеческой души, даже отождествлялся с ней. И я чрезвычайно рад тому, что кондовому примитивному “реализму” на выставке Храброго-старшего не отведено ни пяди, зато полно глубоких - может, и не слишком внешне очевидных - размышлений о мире вокруг нас, о нас самих.
Отмеченная ранее любовь художника к пограничным - переменчивым - состояниям легко читается в серии работ, где вода набегает на прибрежную гальку, где круглые каменья различаются под тонким слоем колеблющейся воды. Кстати, здесь палитра художника становится строгой - никакого “буйства” красок. Как, к слову, в очень точной, почти графически монохромной картине “Осеннее серебро”: кажется, холодный ветер сдул вместе с листьями все краски природы.
Зато уж красочное раздолье там, где Анатолий Храбрый изображает “Летние цветы”, “Медунки”, “Березы”, “Многоцветье”, “Желтые цветы” и так далее, и так далее. Здесь пейзаж словно взрывается красками, он собственно исчезает в них, размывая, точнее, делая ненужными подробности - только чистая экспрессия.
Что и требуется доказать. Мне нравятся такие трюки.
Участвовать в голосованиях и оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Если Вы уже зарегистрированы на сайте авторизуйтесь.
Если Вы еще не проходили процедуру регистрации - зарегистрируйтесь