Чёрная быль. Загнанные в уголь

Приморская "Новая Газета" о Кузбассе, протестах и угольных портах Дальнего Востока.

В октябре 2017 года журналисты из разных крупных изданий со всей страны побывали в Кузбассе, познакомились с протестующими жителями, увидели своими глазами, в каких условиях живут люди. 
Предлагаю вашему вниманию замечательную статью Василия Макарова: 

Вот уже несколько лет Приморье трясет «угольная болезнь». Чуть ли не в каждом порту переваливают идущий на экспорт уголь — открытым, то есть самым дешевым и грязным способом; проектируют и новые терминалы. Угольный туман, уже накрывший Находку, грозит Славянке, Владивостоку, курортным побережьям юга Приморья. Дальше — больше: Невельск, Ванино, Совгавань… Экс-губернатор Приморья Миклушевский обещал запретить открытую перевалку угля, но последний так и продолжает пылить в приморских портах (интересно, что предпримет сменивший Миклушевского Тарасенко). Однако все это — верхушка айсберга по сравнению с тем, что творится в Кузбассе, откуда в Приморье поступает экспортный уголь и где благодаря содействию Фонда Генриха Бёлля и общественной организации «Экозащита!» побывал корреспондент «Новой во Владивостоке».
Столица Кузбасса — полумиллионный Новокузнецк, «Кузня» в обиходе, — в будущем году отметит 400-летие (отсчет ведут с основания Кузнецкого острога). При Сталине он стал индустриальным центром, а уже в постсоветское время к окружившим город металлургическим заводам прибавилась сеть угольных разрезов. Раньше уголь добывали в шахтах — относительно щадящий с точки зрения экологии, но сложный и дорогой метод. Теперь 70 % российского угля добывают открытым способом, больше половины — в Кузбассе. Заняты добычей множество компаний: СУЭК, Евраз, Северсталь, Мечел, УГМК, КРУ, СДС… С каждым конкретным разрезом можно разбираться, но речь идет уже не об отдельных точечных нарушениях, а о проблеме, принявшей поистине тотальный характер.
Новокузнецк — один из самых отравленных городов страны. Металлами, угольной пылью, выбросами инфицированы воздух, почва, вода (текущая через город речка Аба — радикально черного цвета). Аппетиты угольных королей делают Новокузнецк и окрестности все менее пригодными для нормальной жизни.
— Резкий рост добычи угля открытым способом произошел в последние 10–15 лет. Разрезы возникают там, где живут люди. Требования санитарно-защитных зон повсеместно нарушаются, — говорит экологический активист Антон Лементуев, житель Новокузнецка. — Разумеется, все это отражается на здоровье людей. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в Кемеровской области на пять лет ниже, чем в среднем по России.
Проехавшись по окрестностям Новокузнецка, получаем наглядные иллюстрации к этим словам.

Гавриловка, сход жителей нескольких сел. Местные жители говорят, что отвал породы устроен ООО «Разрез «Степановский» с нарушениями. Директор разреза Дмитрий Мшар пытается успокоить население:
— Отвал — временный…
Смех, реплики:
— Весь район — во временных отвалах!
— Наша жизнь тоже временная!
— Разрезы — это взрывы, пыль, шум, трещины в домах, летящие камни, — говорит Татьяна Морозова из села Таргай. — Хозяева наших разрезов живут во Франции и Англии. Деньги, которые они зарабатывают на нашем здоровье, уходят в офшоры. Одна фирма рубит лес, другая проводит вскрышные работы, третья добывает уголь. Потом ее банкротят, спросить не с кого — схема известная…
Владимир Горенков, кузнец из поселка Апанас, оглашает резолюцию: проверить законность работы разреза, до окончания проверки деятельность приостановить. Но проблема не только в «Степановском». Горенков и другие активисты считают: районная власть покрывает многочисленные нарушения, допускаемые при добыче угля.
История жителя села Костёнково пенсионера Михаила Ласкина:
— Я здесь родился и вырос, родители тут похоронены. Решил перестроить отцовский дом, начал оформлять документы. Оказалось, в центре села — сибирская язва, строить ничего нельзя! Стал выяснять. Язвенное захоронение значится в районе села с 1957 года. Теперь в том месте решили добывать уголь, но в зоне сибирской язвы работы недопустимы. Решили захоронение «перенести» — на бумаге. Депутаты проголосовали «за», и. о. главы поселения решение утвердил. Администрация и угольщики — как сиамские близнецы… В результате с 2015 года захоронение числится в центре Костёнково. А там, где оно было на самом деле, — уже вырубили березняк, поставили будку, готовят разрез. Будем обращаться в прокуратуру. Сначала на наш протест не обращали внимания, потом пугали. Теперь говорят, что мы подрываем устои. Что, сухарики сушить придется?

По дороге общего пользования, соединяющей Апанас с Новокузнецком, ходят муниципальные автобусы и огромные карьерные «БелАЗы». В стороне — жилые дома, под дорогой — уголь. Ее хотят перекопать, а апанасовцам обещают построить новую — длинную и неудобную.
В Листвягах (черта Новокузнецка) уже перенесли конечную остановку автобуса. На месте старой вырос угольный склад, то есть просто гора угля. Понятно, что разрезы выгоднее делать не в тайге, а поближе к жилью, где уже есть дороги и прочая инфраструктура…
Город Киселёвск рассечен и окружен разрезами и отвалами. Прямо в центре города под предлогом рекультивации земель появился гигантский котлован (ООО «Участок «Коксовый»). 73-летний киселёвец Роберт Чегодаев некоторое время назад сменил место жительства — его дом угольщики снесли, выплатив компенсацию. Теперь он — юрист на общественных началах: помогает получить компенсации другим. Чегодаев убежден, что нужно переселять весь Киселёвск:
— Шахты оказались нерентабельными и закрылись, но уголь-то остался. Его все равно надо выбирать, пласты уже вскрыты, есть опасность возгорания. На территории города — 10 угольных разрезов. Это предприятия 1-го класса опасности. Надо сносить весь город!
На окраине Киселёвска — улица Зиминская. Из 120 домов осталось семь. Вот один из них: добротное хозяйство, огород, постройки… Только вид испорчен: почти за самой оградой высится отвал. Здесь живет Светлана Коломейченко, учитель и полиглот. На листках отрывного календаря она фиксирует даты взрывов. Демонстрирует гостям трещины на штукатурке. И все-таки собирается жить здесь дальше. Меньше чем за 3 млн с домом расставаться не намерена:
— Клянчить и унижаться не буду!
Угольщиков здесь зовут «черными копателями».

Принятый в 2016 году закон позволил сравнительно легко изымать у людей землю «для государственных или муниципальных нужд». Это привело к всплеску протестов. Сначала боролись по отдельности, теперь объединяются.
Разрез между Алексеевкой и Ананьино местные жители остановили еще в 2013-м. Рассказывает местный житель Сергей Шереметьев:
— По закону должно быть минимум 1 км от жилья до разреза и не менее 500 метров от жилья до отвала. По документам от разреза до Ананьино значилось 1,1 км, до Алексеевки — 1,7. На самом деле — 400 и 300 метров, при взрывах камни залетали в огороды! Начали возмущаться, воевали с 2010-го по 2013-й. Заходили в зону взрыва, вставали между экскаватором и «БелАЗом», не давали грузить, писали жалобы. Думаю, сработало сочетание этих мер. Либо мы тут не живем, либо они не копают.
Еще один зияющий разрез — участок Ананьино — Восточный. Его работу приостановили в августе. На краю котлована замечаем экскаватор, какое-то движение… Пчеловод из Апанаса Юрий Бондарь объясняет:
— Мы им не даем ничего делать. Добиваемся отзыва лицензии. Нам говорят: давайте искать компромисс. Какой компромисс? Вы нас не трогайте!
Село Менчереп. Здесь намерено добывать уголь ООО «Стройпожсервис». Жителям приходят соглашения об изъятии земли. Кто не согласен — готовится судиться.
— Мы окажемся внутри угольного кольца, нас отрежут от цивилизации, — говорит член инициативной группы Наталья Анисимова. — Решили — разрезу не быть! Написали в область, президенту, во все прокуратуры… Как только загонят первый трактор — пойдем с палатками туда.


На уголь в России приходится 16 % энергопотребления. Если в европейской части страны доля угля составляет менее 10 %, то в Сибири и на Дальнем Востоке она доходит до 50 %. Согласно государственной программе развития угольной промышленности до 2030 года доля угля в российском энергобалансе должна вырасти в 1,5 раза за счет снижения доли газа, который выгоднее продавать за границу. Планируется осваивать новые месторождения угля в Якутии, Красноярском крае, Забайкалье. В 2020–22 гг. должны вступить в строй новые угольные электростанции в Совгавани, в Амурской области, на Сахалине.
Но все-таки главная причина роста добычи угля в последние годы — экспорт. В программе говорится о наращивании экспорта в АТР, модернизации существующих и строительстве новых портов на Дальнем Востоке…
Сопредседатель группы «Экозащита!» Владимир Сливяк считает, что через несколько лет экспорт начнет падать:
— Согласно Парижскому соглашению 2015 года потребление угля будет снижаться. В ряде стран Европы уже определены или обсуждаются сроки отказа от угля. Это Германия, Великобритания, Финляндия и другие.
Но и в этом случае Кузбасс не вздохнет спокойнее: слишком многое здесь завязано на уголь. Кемеровская область — монорегион, состоящий из городов-шахт, городов-разрезов. Обрушить здесь угольную отрасль — значит вызвать социальную катастрофу.

Уголь кормит и греет — но уголь же и убивает. На одной чаше весов — рабочие места, налоги в бюджеты, деятельность целой цепочки предприятий вплоть до портов и пароходов. На другой — здоровье людей и их права, природа Сибири, приморские побережья… Возможен ли компромисс? Можно ли соблюдать все требования закона и применять сравнительно щадящие технологии добычи? Есть ли реальная альтернатива углю? Вопросов много, нужно искать ответы. Но пока не видно, чтобы наши бизнес и власть были этим озабочены.
…Это о стройках Новокузнецка — строки Маяковского:
Я знаю — город будет,
Я знаю — саду цвесть…
Город — есть. Сад, похоже, отцвел навсегда. Теперь здесь цветет дикий капитализм. Черный, как воды речки Абы.
Кузбасс — Приморье

PS: Видео - это короткометражный мультфильм о жизни людей в углеперевалочных портах Дальнего Востока, а так же Мурманска.