Психотерапия Путина

Почему Кремлю недостаточно внешнеполитических побед.

"Победитель: Путин", — так Майкл Макфол, бывший американский посол в России, отреагировал на решение британцев выйти из ЕС. Чуть ранее, до судьбоносного референдума, Джордж Сорос признал: "Россия превращается в мировую державу", — это при том, что всего полгода назад финансист предрекал России неизбежное банкротство уже в 2017-м году.

Казалось бы, самое время добивать "врагов", доказывая такое явно испугавшее Сороса превращение. The winner take it all. Но тем показательнее, что именно сейчас Путин "возвращается с войны", в очередной раз разрушая шаблоны. Признает за США статус единственной сверхдержавы, призывает "не жить прошлым и не купаться в своем героизме бесконечно" и вообще демонстрирует желание больше заниматься внутренними проблемами, нежели доказывать что-либо кому-либо за рубежом. Довольно ярко эту смену повестки продемонстрировал недавний Петербургский экономический форум.

В ходе своего выступления и дискуссий в рамках "русского Давоса" Путин много говорил об экономике, об интеграции с КНР и Евросоюзом, о санкциях, о стратегии развития страны, но главное — четко обозначил вектор. Внимание нужно уделять развитию страны, которая со времен присоединения Крыма и воспоследовавшей конфронтации с так называемым "цивилизованным" миром покатилась по весьма своеобразным рельсам. "Ни мира, ни войны, но армию с ОПК усилить!" Сегодня президент говорит, что нужно возвращать развитие страны на путь истинный, сначала, конечно, немного подумав, какой он и в какое штатское лучше переобуться из военного.

Экономика и сугубо экономическое взаимодействие с соседями выходят в его риторике на первый план, политические разногласия остаются в тени. Со скидкой на специфику форума, где все же принято больше говорить именно об экономике и финансах, — это важное подтверждение меняющегося взгляда на приоритеты в политике.

Да, на ПМЭФ пришлось говорить и о Сирии, и об Украине — но это не центральный вопрос повестки дня, теперь уже нет. И это тоже сигнал: обиды не забыты, но их важность очевидно снизилась. Примирительный, успокаивающий тезис для тех, кто продолжает нагнетать обстановку, возгонять агрессивные настроения. Это все неконструктивно, — убеждает глава государства, — мы, конечно, жестко стоим на своей позиции и "суверенитетом не торгуем". Своего в любом случае добьемся и рано или поздно всех накажем, но давайте-ка подумаем о том, что мы будем кушать, чем будем торговать и как прирастить наше национальное богатство, чтобы "не выкинуть фортель", "померев с сухомятки" в процессе движения к неизбежной победе.

Совет "займется ключевыми проектами, которые направлены на структурные изменения в экономике и социальной сфере для повышения темпов роста", в том числе проектами, связанными с повышением производительности труда, деловым климатом, содействием малому и среднему бизнесу, поддержкой экспорта.

Представляется, что на экономику есть желание перенести успешную практику решения внешнеполитических и военно-политических задач. Крым, Сирия, успехи на рынке вооружений и очевидное всем наращивание геополитической мощи диссонируют с экономическим падением и очевидным кризисом идей странового развития.

Это дает непримиримой оппозиции возможность говорить, что одно является следствием другого, что активная внешняя политика — непременный спутник обнищания, что Россия пожертвовала достатком и будущим ради мифического и недостижимого внешнеполитического статуса.

Поэтому надо убедить и нацию, и окружающий мир, что все наоборот.

Путин держит курс на современный рыночный капитализм с понятным национальным колоритом, но вовне Россия ориентируется очень четко: "Мы такие же, как и вы, мы хотим зарабатывать деньги". Это понятная и приемлемая для всех миссия, она не содержит угрозы переустройства всего мира по лекалам тонкой русской души и в соответствии с нашими взглядами на справедливость. Этот принцип удобен всем игрокам: "больше денег — больше счастья". Другое дело, что мы говорим и о том, что "больше денег" можно зарабатывать только по понятным для всех и равным правилам.

Показательна в связи с этим реплика первого вице-премьера Игоря Шувалова: "Что меня больше всего удовлетворяет в работе, которую мы [правительство] проводим, — это то, что мы переживали самые разные этапы с момента, когда все пришли в правительство в 2000 году, и ни разу за 15 лет не были изменены основы экономического курса. Вообще резких разворотов за все годы, пока Путин — президент, я не видел. Я думаю, что самое ценное и важное — это последовательное предсказуемое поведение. В экономике никаких разворотов ни направо, ни налево, тем более резких, не нужно".

Во имя высшей цели — создания и поддержания консенсуса, который сегодня называют крымским, а до этого прямо путинским, президент вынужденно балансирует в своих речах между разными группами своих сторонников. Надо понимать, что консенсус этот — не компромисс, это вынужденное сосуществование непримиримых в общем-то сил, идей, групп интересов, объединенных доверием одному человеку, что, разумеется, делает задачу поддержания консенсуса крайне сложной. Народно-патриотическому крылу ястребов нужно дать жесткую и бескомпромиссную внешнеполитическую позицию, либералам и рыночникам — возможности удачного встраивания в глобальный капитализм, чиновничьему классу — огромному и мощному — уверенность в завтрашнем дне и стабильности административного механизма, работникам социальной сферы — надежду на увеличение заработка.

Фактически Путин выполняет роль ансамбля из нескольких политических партий. Эксперты

Да, "Америка — единственная сверхдержава в мире", и в то же время мы жестко выступаем против расширения НАТО и смеемся над американскими санкциями, чтобы дать возможность "патриотам" расправить крылья.

Вопрос, который был задан в швейцарском Давосе в начале 2000 года — Who is mr. Putin? — имеет еще один ответ. Путин — психотерапевт. А для некоторых страт своих избирателей — еще и анестезиолог. И есть шанс, что такая психотерапия даст возможность "хирургам" из правительства делать свою работу последовательно и настолько жестко, насколько это необходимо.