Романтика водных дорог

Апрель 2014 года стал чёрным месяцем в истории кузнецкого речного флота - он ликвидирован. Город потерял хотя и не самый главный, но уж точно самый красивый вид транспорта.

Унылый, с выбитыми кое-где окнами речной вокзал словно пригорюнился ныне у серых вод Томи. Будто бы с грустью он вспоминает свои лучшие годы. В 1974-м, когда его торжественно ввели в строй, он олицетворял собой речной флот как один из вполне дееспособных видов транспорта нашего города, сравнимый по объёмам перевозок с другими. А уж по романтике речных дорог с ним и вовсе никто не мог сравниться...
Впрочем, обо всём по порядку.

Когда в 1872 году в Кузнецк впервые пришёл пароход из Томска, пристань была оборудована на противоположном берегу, на Иванцовской протоке Томи, близ Спасо-Преображенского собора. Но ещё раньше, в середине XIX века место расположения современного вокзала уже стало служить целям водного транспорта - здесь базировалась пристань одного их двух паромов, связавшего берега Томи: этот курсировал отсюда до села Христорождественского (ныне - Верхне-Островская площадка), а второй связал Кузнецк с современным Левым берегом.

И тогда, и много позже именно пароходы были самым надёжным транспортом - нормальных дорог не было. Именно водным путём добирались в неизведанные края многие переселенцы из Европейской России. Первой сибирской рекой с регулярным судоходством стала Обь - пароход прошлёпал по ней своими лопастями ещё в 1844 году.

Круиз на пароходе стоил недёшево, а посему беднота-переселенцы плавали на баржах, которые тянули буксиры. И если в Новониколаевске пассажирских пароходных контор было три, то буксирных - около десятка: Западно-Сибирское пароходство, Товарищество Рунин-Бейлип, Богословское горнозаводское общество и другие.

О пароходстве на Томи вспоминал Евгений Демидович Вдовин 1893 года рождения: “Вместе с братом и отцом в 1913 году работал на Кемеровском руднике. Всю зиму выкатывали вагонетки с углем на берег, а весной приходил пароход с баржей и забирал добытый уголь”. По томской воде в Кузнецк, Щегловск (Кемерово) ходили буксирные и пассажирские суда. Даже в годы Гражданской войны часть из них была в действии.

На крохотной речушке Чебуле откопали как-то огромный якорь - он долго красовался у входа в редакцию чебулинской районной газеты, а потом его перевезли в областной краеведческий музей. Старики говорили, что в свое время баржи ходили из Мариинска по Кии, а дальше из Усть-Чебулы по речке Чебуле. Якорь отлит на Гурьевском металлургическом заводе в конце XIX века. В наших краях якорь помельче откопали школьники в посёлке Притомском.

А в 1998 году на Нижней Терси был найден пароход с деревянными шлицами, застрявший и заилившийся в одной из многочисленных томских проток. По Томи в своё время бегало до 50 подобных пароходов с командами по 20 человек - возили из Сургута сырую нефть, сырье или изделия из Томска, забирали на обратном пути уголь, сельхозпродукцию.

20 мая 1937 года в Сталинск прибыл товаро-пассажирский пароход “Смелый” из Томска, а через неделю - пароход “Дрокин”. Они вмещали по 500 пассажиров и 200 тонн груза. На “Дрокине” имелись буфет, общая кухня самообслуживания, комната матери и ребёнка, бильярдная и комнаты для шахматистов и шашистов. Так что мысль о том, что последний раз пароходы среднего водоизмещения пришли в Кузнецк из Томска в навигацию 1930 года, неверна - ходили, родимые, до самого 1937‑го. А летом того года состоялся первый шлюпочный переход “Сталинск - Новосибирск”.

И хотя в связи с индустриализацией Томь обмелела, в большую майскую воду пароходы в наш город продолжали ходить ещё долгие годы.
В советские времена свои речные флотилии создавали сами предприятия. Своё собственное речное пароходство создал 29 мая 1945 года трест “Сталинскпромстрой” - отдел речного транспорта в составе двух моторных лодок, трёх катеров, двух металлических и шести деревянных барж общей грузоподъёмностью 100 тонн. Основная задача - бесперебойное обслуживание подсобных хозяйств и лесосплава. При этом цех металлоконструкций приступил к постройке пассажирского катера на 70 человек.

Кризис речного флота был связан с постепенным, но неуклонным обмелением Томи-кормилицы. Если в начале 1970‑х Кемеровское райотделение ЗапСибпароходства ежегодно перевозило свыше миллиона пассажиров, то в конце 1970-х - только 700 тысяч.

Но речники с честью выходили из кризиса - именно у нас на Томи появились в июне 1972-го первые в СССР речные суда на воздушной подушке. “Зарницы” с водяным двигателем и осадкой в 40 сантиметров были сделаны на экспериментальной верфи Сормовского судостроительного завода и брали на борт по 48 пассажиров. Если теплоходы ПТ доплывали от Новокузнецка до Осинового Плеса за восемь часов, то “Зарницам” хватало и двух с половиной. Первый экипаж (капитаны Анатолий Соломин и Иван Вильмс, механики Владимир Варганов и Валерий Лысков) за первый месяц работы перевезли 2500 человек.

На этой волне Новокузнецк и обзавёлся собственным речным вокзалом на ДОЗе. Оригинальный проект с высокой острой двускатной крышей сделали архитекторы Кузбассгражданпроекта, а город пошёл на хитрость - поскольку никто разрешения на строительство вокзала не давал, его провели по бумагам как подъезд пятиэтажки. Сплошное остекление фасада было призвано показать ожидающим отправления ширь водной глади. Были, правда, в проекте и упущения: то же самое сплошное остекление превращало зимой помещение в холодильник, а батарей отопления вовсе не было предусмотрено. Впрочем, зимой пассажирам на речном вокзале и делать было нечего.

Свое развитие получил особо малый речфлот - частные катера. Их стоянка традиционно размещается на берегу Томи следом за вечным вокзалом. Если в июле 1977-го в Новокузнецке официально было зарегистрировано 600 моторок, а самыми мощными были лодки с двигатели от грузовика ГАЗ-53, то уже в начале 1990-х на учёте в инспекции по маломерным судам стояло 3500 лодок. Хотя к 2000-м их общее количество снизилось до двух тысяч и лишь немного выросло за последние полтора десятка лет, резко изменилось их качество - иметь настоящую моторную яхту или скутер стало модно среди имущего класса: если зимой богатые отрываются на горных лыжах в Шерегеше, то летом всё чаще стали делать заплывы по Томи. Жаль только, что скользить по речной волне стало у нас уделом лишь богатых.