Здравствуй, Новокузнецк!

Измотавшись на узловой станции Тайга, Мария с четырьмя дочками-погодками и многочисленными авоськами, чемоданами, котомками втиснулись в вагон пришедшего поезда.

Это была последняя пересадка в четырехдневной поездке в незнакомый город с названием "Новокузнецк".

Скрипя и громыхая, состав набирал ход. Общий вагон был забит до отказа, полки достались только у туалета, дети заняли верхние. Все были рады: наконец-то можно вытянуться в полный рост и помечтать... Как он нас встретит, этот неизвестный город? А началось все с приезда из Новокузнецка папиной старшей сестры Маруси и ее мужа Павла Васильевича, как его уважительно навеличивал папка. "Чего девке за триста верст ездить щи хлебать, - изрек за столом, где шел разговор о нашем житье-бытье, подвыпивший Павел Васильевич. - Да у нас этих музыкальных школ, как треклятых воробьев. Куда ни ткни - всюду одни школы". "Проблемы не будет с учебой детей", - поддержала мужа красавица Маруся. На том и сговорились. В поселке Забайкалья, где мы жили, не было музыкальной школы, а четыре года назад вся семья ездила в отпуск на Дальний Восток к средней папиной сестре Анне. У них было двое детей, они учились, кроме обычной, еще и в спортивной, и музыкальной школах. Валя, моя старшая сестра, за время отпуска проявила необыкновенные музыкальные способности. Семейным советом ее решили оставить у тети, обучаться музыке. Четыре года подряд мой папа отвозил ее к началу учебы в Хабаровский край, а весной забирал. Но всякому терпению приходит конец, и моя мама зароптала. И вот мы движемся туда, где будем жить полной семьей. Лично меня всю распирало от любопытства, хотелось запомнить все до мелочей. Я прилепилась к вагонному окну и впитывала как губка все, что видела по ходу движения поезда. Мама достала из чемодана помятые чистые платья, мы быстро переоделись. На станции началась обычная дорожная суматоха. Во главе с папой мы вереницей долго еще пробирались в толпе к "орлику", так ласково называл свой автобус Павел Васильевич. Он работал на автобазе и нередко служебный автобус использовал в личных целях. С вокзала по главному проспекту Металлургов дядя Паша вез нас, комментируя все, что мы проезжали: семиэтажные "высотки", кинотеатр "Коммунар", магазин "Ландыш", мост через реку Абушку, площадь Маяковского, горкасса, снова мост, но через реку Томь... Дух захватывало, пока мы добрались на Нижнюю Островскую площадку. Там, где мы раньше жили, было гористо, сумрачная тайга кишела паутами, мошками, слепни жужжали не умолкая, поэтому отсутствие привычных звуков радовало слух и зрение. Еще понравилось, что через канавки на улице к каждому дому были проложены мостики. Потом приходилось не раз восстанавливать эти "переправы", в ненастные дни с проливными дождями по канавкам несся мощный поток воды с камнями, и ничто не могло удержаться на пути этого бурного потока. В первый же вечер мы пошли смотреть дом, который решил покупать наш папа. Он находился недалеко от дома наших родственников, но на другой улице. Дом нам всем сразу понравился, был он двухэтажный, поэтому и входов в нем было тоже два. Главный вход вел на веранду, с которой можно было попасть в прихожую и огромный зал. Из прихожей была еще дверь в спаленку и вход вниз, точнее - крутая лестница, ведущая в кухню. Посередине просторной кухни стояла огромная печь, места было много - хоть танцуй. Мама с папой сразу поставили условие: дети - наверху, родители внизу. На том и договорились. Это уже потом, когда мама вызвала к нам бабушку, мы узнали, что денег на дом не хватало, залезли в долги и рассчитывались много лет. Хоть и жили без излишеств, зато в городе. Новокузнецк сразу же стал своим. Посудите сами. Мы в Забайкалье жили в доме № 1 на улице Новой, фамилия наша - Кузнецовы. Прибыли в Новокузнецк, поселились в дом 99, получается 100-процентное попадание. Как вам? То-то же. Это было наше место на земле. Тем более что мой папа, бывший шахтер, из-за профзаболевания вынужден был освоить новую профессию - кузнеца. "А кому, как не кузнецам, жить в Новокузнецке", - думала я в свои 12 лет. Наш дом находился в пойме реки Томи, где располагалась лодочная станция. На верхней точке стояла будка, где жил сторож, охранявший лодки. Мужики и пацаны постоянно толкались около лодочника, мальчишек он частенько снабжал рыболовными снастями, а взрослые за разговорами с горячительным тоже неплохо проводили там свое время. Над будкой горел фонарь, поэтому в посетителях сторож не испытывал проблем. На берегу громоздились гаражи, где хранились лодки, а кто не имел таковых - ставили на прикол свои суденышки цепями с огромными замками. Первый поход на реку меня удивил большим количеством лодок на берегу. Нам, детям, разрешалось забираться в них и даже оставлять свою одежду. Некоторые лодочники давали свои лодки, чтобы мы покатались на веслах. Самые крутые были катерки с мотором. Я в первый же день на реке, скинув платье, зашла в воду. Поскольку у нас в Забайкалье были только горные реки, мы плавать не умели. Я зашла глубже, чем обычно, и хотела пройтись руками по дну, но дна не оказалось... Со страху я забила руками по воде и... поплыла. Лето для меня с того времени начиналось с реки. Я первая в семье научилась плавать, пусть даже по-собачьи. Уже позднее мы, отточив мастерство в плавании, начинали переплывать реку до Абушки. И все летние погожие дни не мыслили себя вне реки. Я всегда думала: почему у нас назвали остановку "Садовая"? Колхозный сад уже много лет как вырублен. А вот наши улицы: Двинская, Днестровская, Ладожская, Ильменская, Эльтонская говорят о принадлежности к водным стихиям. Мне представлялось, что лучше бы наше местечко назвали "Речная". Хотя позднее речной вокзал все-таки появился, вместо ДОЗа. На граничащей с рекой улице Лесозаводской, когда мы приехали, за мостком располагалась грузовая пристань. Взрослые категорически запрещали нам плавать в этом районе. Во-первых, там было глубоко, метрах в двух-трех от берега скрывало взрослого человека. Во-вторых, там часто велась погрузка леса, а иногда на ночлег причаливали баржи. Вышеназванный мостик, как оказалось, был установлен в месте слияния Томи и маленькой речушки Чесноковки. Мы о названии последней узнали, уже будучи взрослыми. Речушка стала нашим барометром в периоды весеннего половодья. Как только вся Чесноковка наполнялась мутными водами, заядлые рыбаки устраивались по берегу с удочками и бдительно следили за колышками. В такие тревожные дни население фактически спать не ложилось. Мало ли... Наша Чесноковка поила и кормила не одно поколение дачников. Она держала свой путь по горе Маяковой, за которой находилось село Кругленькое, позднее переросшее в дачное общество. На горе еще не было столько деревьев и поэтому вся трасса на Запсиб была как на ладони. А на подъеме на гору был установлен огромный плакат "Ударная комсомольская стройка". Я вставала и ложилась спать, а этот плакат мозолил мне глаза. Уже школьницей я понимала, в каком важном месте мы живем.

Мне улыбнулось счастье, довелось жить в этом чудном городе.

Я, конечно же, мечтала, как и комсомольцы, приехавшие на ударную стройку, своими руками делать историю. Когда зазвенела новая стойка - Байкало-Амурская магистраль, я тоже хотела туда попасть, но мне не отдали документы, сказав, что любое дело требует специалистов. Сейчас я уже на заслуженном отдыхе, являюсь ветераном ЗСМК. Недаром говорится: где родился, там и пригодился. И пусть моей родиной в паспорте числится Забайкалье, я за 50 лет успела полюбить и свою вторую малую родину, мой любимый Новокузнецк.