"Презумпция виновности"?

Александр Данильченко о деле замов Тулеева: без вмешательства администрации Кемеровской области разрез "Инской" ждала судьба "Листвяжной".

В Центральном районном суде Кемерова продолжаются прения сторон по уголовному делу о вымогательстве акций АО "Разрез "Инской". Выступили защитники экс-сотрудников администрации Кемеровской области Елены Троицкой и Александра Данильченко, а также сам Данильченко. Предлагаем текст выступления бывшего вице-губернатора, где он подчеркивает, что его судят за выполнение обязанностей, недоумевает, зачем ему было покушаться на собственность Гавриила Юшваева с его "криминальным статусом" в интересах незнакомого ему Александра Щукина и рассказывает, как связаны шахта "Листвяжная" и "Инской" — по мнению экс-чиновника, подсудимым удалось предотвратить трагедию на предприятии.

В середине ноября 2016 года по обвинению в вымогательстве у Антона Цыганкова 51% акций (513 штук) АО "Разрез Инской" стоимостью, по версии потерпевшего, более миллиарда рублей, были задержаны восемь человек: заместители губернатора Кузбасса Амана Тулеева Алексей Иванов и Александр Данильченко, начальник департамента административных органов региона Елена Троицкая, миллиардер из списка Forbes Александр Щукин и его доверенное лицо Геннадий Вернигор, руководитель СК РФ по Кемеровской области Сергей Калинкин, замглавы второго отдела по расследованию особо важных дел СК РФ по Кемеровской области Сергей Крюков и старший следователь Артемий Шевелёв. Процесс под председательством судьи Александра Вялова начался 31 октября 2018 года в Центральном районном суде Кемерова. Обвинение предъявлено по ч. 3 ст. 163 УК РФ за вымогательство организованной группой в особо крупном размере. Более чем за два года судебного разбирательства были допрошены более сотни свидетелей, все обвиняемые, оглашены "прослушки" телефонных разговоров фигурантов дела.

Текст выступления Александра Данильченко

На прошлом судебном заседании выступали мои защитники, которые подробно рассказали о всех пороках предварительного следствия, недоказанности моего обвинения, об абсурдности выводов государственного обвинителя в прениях, построенных на предположениях, точечной и искажённой интерпретации материалов уголовного дела, о незаконности конструкции самого обвинения, дали оценку материалам уголовного дела, которые прямо свидетельствуют о моей невиновности.

Начну, пожалуй, с элементарного. Мой защитник Новикова И. А. акцентировала перед судом, почему вопрос моей личности не был учтён предварительным следствием? Почему никто не пытался задуматься, а надо ли мне было, человеку не знавшему и ни разу видевшему Щукина А. Ф. идти на корыстное, осознанное преступление в его интересах? Надо ли мне, имевшему безукоризненную репутацию и большие перспективы, совершать умышленное корыстное преступление в интересах неизвестного мне лица? Ну кто-то скажите, ну зачем? Ну кто-то же должен был задуматься: какой мотив, где корысть, где умысел, где осознанность действий?

Пять лет прошло, ответа нет. Есть только предположения, есть домыслы, догадки, и есть Фабула обвинения, которая с момента возбуждения уголовного дела и первого предъявления обвинения, по сегодняшний день, по большому счёту-то, не изменилась.

Знаете, когда 14.11.2016 года ко мне пришли люди в масках, с автоматами, с обыском и предъявили постановление о возбуждении уголовного дела №66640, то у меня, несмотря на то, что ранее велась доследственная проверка и я опрашивался, была одна реакция: "Господи! Какой бред! Теперь ещё этим что-то надо! Сейчас разберутся и поймут, что никакого преступления не было!". Активно, повторяю, активно способствовал в обыске, предоставлял всё, что просил следователь и даже больше, даже помогал упаковывать изъятое.

Ваша Честь, ну если пять лет назад правоохранительная деятельность и уголовное судопроизводство для меня были совершенно далекими, чуждыми, существующими в какой-то абстракции видами деятельности, то сегодня всё иначе: я эту школу прошёл изнутри, понял, научился работать с материалами уголовного дела, с Уголовным кодексом, Уголовно-процессуальным кодексом, много читал, понимаю, что закон то един для всех и нет права его нарушать ни мне, ни защитникам, ни государственному обвинителю, да вообще никому.

Далее хотел бы пройти по выступлению в прениях государственного обвинителя. Поражает, что выводы делаются на основе предположений. Часто звучат слова: могли бы, бы и т. д. Но ведь каждое слово, сказанное в суде несёт информацию, должно быть проверено, должно быть доказано, возлагает ответственность на выступающего. Я это так понимаю и к этому отношусь!

Далее Данильченко А. В. в своём выступлении зачитал фрагменты выступления в прениях государственного обвинителя, задавая вопрос происхождения доводов гособвинителя, ведь в уголовном процессе эти доводы не подтвердились.

Государственный обвинитель скромно умолчал, что не только несмотря на усилия Администрации Кемеровской области, но и на усилия Прокуратуры, потому что 28.04.2016 года (Протокол финмониторинга №4, том 17, листы дела 159−163, документ исследовался в данном процессе) в соответствии со статьей 25.1 ФЗ "О прокуратуре РФ" прокурор области Бухтояров П. В. объявил А. А. Месяцу предостережение о недопустимости нарушения закона. Поэтому правильно сказать: "Несмотря на усилия работников Администрации Кемеровской области и прокуратуры…". Давайте вспомним всех!

Далее процитирую гособвинителя: "Таким образом, из приведенных документов следует, что фактически никаких кардинальных мер по погашению задолженности по заработной плате работникам Разреза „Инской“ с февраля 2016 года по июль 2016 никто не предпринимал, ограничиваясь составлением планов и еженедельными отчетами о росте задолженности".

А что могла сделать Администрация Кемеровской области? Только просить, рекомендовать — что мы и делали всегда!

Далее Данильченко А. В. приводит цитату гособвинения:

Цитата гособвинения: "Иванов А.В. по просьбе Щукина А. Ф. докладывает Тулееву А. Г. сложившуюся на Разрезе обстановку. Щукин А. Ф. доводит до сведения Тулеева А. Г., насколько плохи дела на Разрезе, в связи с отсутствием должного руководства. Данильченко А. В. 08.07.2016 составляет для Губернатора докладную записку о состоянии дел на Разрезе, где указывает, что на Разрезе фактически с мая 2015 года не добывается уголь и не реализуется добыча. Предприятие не может выйти из горно-геологического нарушения, с ноября 2015 года начались задержки по выплате заработной платы.

В этой же докладной Данильченко А. В. указывает, что в Управление ФСБ направлена информация о наличии напряженности на предприятии от 06.07.2016 за № 15−10/4679 с просьбой дать оценку акционерам и невозможности погашения ими задолженности по заработной плате, налогам, сборам, их способности управлять финансово-хозяйственной деятельностью предприятия.

Данное письмо на имя Калинкина С. Н. подготовил и подписал заместитель Губернатора области Иванов А. В., правда, направлено оно было 08.07.2016 года.

Кроме докладной, Данильченко А. В., как он нам пояснил в суде, сообщает Губернатору области о том, что не надо торопиться с погашением долгов по заработной плате из Фонда "Милосердие", как это предложил Тулеев А. Г., нужно искать собственников предприятия для решения вопроса по выплате долгов.

В своей следующей докладной на имя Тулеева А. Г. от 11.07.2016 Данильченко А. В. указывает, что, рассмотрев предоставленную техническую документацию, планы развития горных работ и оценив ситуацию по предприятию в целом, можно сделать вывод, что ООО ОУК "Менеджмент" и АО "Разрез "Инской" не в состоянии самостоятельно решить, как технические, так и финансовые проблемы предприятия.

В целях недопущения дальнейшей эскалации конфликта, социальной напряженности в коллективе и недопущения массовых акций протеста со стороны шахтеров необходимо привлечь собственников к решению финансово-технических проблем предприятия".

И продолжает выступление:

Знаете, и я согласен с служебными действиями, но не согласен интерпретацией и выводами! Ведь это была моя работа, это были прямые поручения — контролировать и докладывать! Что я сделал не так? Где хоть капля лжи в письмах? Прогнозы все сбылись! А что, надо было молчать или врать?

Ваша Честь, вот поверьте, я не спекулирую на трагедии, а еще раз пытаюсь довести до Суда: шахта "Листвяжная" и разрез "Инской" — одна геологическая структура. Мало того, у "Инского" геология значительно хуже, но опасные условия по газу те же.

Да, трагедии не произошло, и Слава Богу, но это — заслуга подсудимых, сотрудников Администрации Кемеровской области, ВостНИИ, Следственного комитета, самих шахтёров, да список большой! Только нет в этом списке ни Гайдина, ни Месяца, ни Цыганкова, ни Копытова!

Всё моё обвинение декларативно строится на избирательных показаниях потерпевшего и одном разговоре ПТП 56769112, 16:17:03 от 11.07.2016 года, которое обвинение трактует по своему в разрез с лингвистической экспертизой обвинения, выполненной по поручению органа предварительного следствия Сибирским региональным центром судебной экспертизы Минюста. Мало того, что дословное содержание искажено, и мы на прошлом заседании это слышали, так там речь шла совершенно о другом: Цыганков — номинальный собственник, настоящий в Москве, и это Юшваев и необходимо найти человека из Департамента угля, чтобы встретился в Цыганковым, задал вопросы как на финмониторинге! Если получится, убедил Цыганкова позвонить Юшваеву. Где вымогательство акций? Кто об этом вообще говорит? Этот разговор прямо доказывает отсутствие у меня сговора на вымогательство акций!

Уважаемый Суд! Не верите мне? Тогда давайте обратимся к выводам Заключения эксперта по материалам уголовного дела №66640, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного п. "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ №783/8−1 от 31.05.2017 года. Напомню, что экспертиза выполнена по поручению органа предварительного следствия (5ГСУ СК РФ) Федеральным бюджетным учреждением Сибирским региональным центром судебной экспертизы Министерства юстиции Российской Федерации, документ исследовался в данном судебном процессе.

Том 54, листы дела 4−47, страницы34, 35 самой экспертизы:

Перед экспертом ставится вопрос: Следует ли из фрагмента разговора (ПТП 56769112, 16:17:03 от 11.07.2016 года) от реплики Иванова А. В. (обозначен как М2) "И плюс ему бы целесообразно задать вопрос…" до реплики Иванова А. В. (обозначен как М2) "…чтобы звонил в Москву", что Иванов А. В. (обозначен как М2) говорит о возможностях собственников предприятия выйти из сложившейся ситуации и о привлечении инвесторов, о готовности ведения переговоров с инвесторами и теоретической возможности продажи 51% акций предприятия? Либо из фрагмента разговора следует, что Иванов А. В. (обозначен как М2) сообщает Данильченко А. В. (обозначен как М1) о том, как составить разговор с Цыганковым А. М., чтобы получить от последнего 51% акций предприятия?

Так вот! Вывод эксперта однозначен:

Из фрагмента разговора не следует,обращаю внимание Суда — не следует, что М2 (Иванов А.В.) сообщает М1 (Данильченко А.В.) о том, как составить разговор с Цыганковым А. М., чтобы получить от последнего 51% акций предприятия, поскольку знает, что Цыганков не принимает самостоятельно таких решений.

Ваша Честь! Ну что ещё надо? Эксперт Минюста утверждает, что не было сговора, не было согласия на совместное преступление! Кого ещё привести в Суд? Сколько можно стучаться в закрытые двери?

Также обвинением игнорируется и тот факт, что я не собирался, не планировал встречаться с Цыганковым 12.07.2016 года и узнал о предстоящей встречи только утром 12.07.2016 года, когда Губернатор Тулеев А. Г. самостоятельно определил состав лиц и поручил встретиться лично с Цыганковым. Как можно игнорировать факт совещания у Тулеева А. Г. 12.07.2016 года в 10 утра? Мы же не по своей воле поехали в Следственный комитет!

Безусловно я, как заместитель, курирующий угольную промышленность, искал встречи с собственником АО "Разрез "Инской" Юшваевым Г. А. И здесь не нужно цепляться за слова в протоколе: да, юридически основным акционером числился Цыганков, и что? Но истинным-то всегда был Юшваев Г. А. Юшваев Г. А. ставил задачи, Юшваев владел всем, Юшваев был и инвестором, потому финансовые вливания оформлялись как займы. И по поручению Тулеева А. Г., я и член Совета Федераций Шатиров С. В. встречались 28.06.2016 года в Москве с представителем Юшваева Г. А. Гориным И.О., который обещал нам донести информацию о проблемах на шахте до Юшваева Г. А., но так и не донёс.

И Юшваев Г. А. кредитовал без конца шахту, на его займы она жила. И в наших событиях июля 2016 года именно Юшваев Г. А., когда узнал правду о плачевном состоянии шахты, выделил 180 млн. рублей на погашение второй части задолженности по заработной плате и на поддержание производства. Ни Гайдин, ни Воробей, а именно Юшваев Г. А., о чем в судебных заседаниях было установлено достоверно!

По версии следствия вымогательство произошло 12.07.2016 года в здании Следственного комитета, время не установлено, и произошло в тот момент, когда представители администрации Кемеровской области якобы озвучили Цыганкову некое требование и при этом высказали определенные угрозы, угрозу помещения под стражу в случае, если эти требования не будут выполнены. Мало того, по версии следствия и обвинения, высказали их сообща и ещё каждый по отдельности самостоятельно!

Уважаемый Суд! А где свидетели? А свидетели были!!!

Прямые свидетели событий 12.07.2016 года, это свидетели обвинения, что немаловажно, трое конвойных, которые всегда и везде, и на доследственной проверке, и на предварительном следствии и в Суде, утверждали, что Цыганков сам желал общения с сотрудниками Администрации Кемеровской области, Цыганкову никто не угрожал, ничего не требовал, не оказывал на него психологического и иного воздействия. Показания конвойных последовательны, согласуются с показаниями друг друга, согласуются с показаниями подсудимых, согласуются с показаниями иных свидетелей и происходившими событиями и опровергают показания Цыганкова. Защитник Гречко Д. А. очень подробно ссылался в прошлом судебном заседании на их показания в материалах дела, я повторять их не буду, их много раз все слышали. Говорили о проблемах на шахте и необходимости погашения задолженности по заработной плате. Цыганков не был напугал, было общение в спокойной обстановке-цитата: "вежливый разговор адекватных людей". Системно анализируя показания прямых свидетелей — конвойных можно сделать единственно возможный вывод: "В период встречи Данильченко, Иванова, Троицкой с Цыганковым в здании Следственного комитета 12.07.2016 года никаких требований и угроз в адрес Цыганкова не было ни в какой форме!" И это не моё декларативное заявление или моих защитников, это описание событий свидетелями, прямыми свидетелями, акцентирую, обвинения!

Почему обвинение опирается на показания прямо заинтересованного лица Цыганкова, к показаниям которого по закону необходимо относиться критично и подвергать сомнению, а показания незаинтересованных свидетелей игнорируются? Где реализация принципа объективности, всесторонности следствия?

Я сейчас не буду строить предположения с чем связана такая ангажированность следствия, с чем связан обвинительный характер следствия и высказывать их в Суде, но закон прямо требует относиться к показаниям потерпевшего, как заинтересованного лица критично и подвергать сомнению, и безусловно принимать во внимание показания незаинтересованных прямых свидетелей, проводить системный анализ их показаний. Закон, не я, Ваша Честь, Закон!!!

В материалах предварительного расследования уголовного дела имеется 24 документа: это опросы, объяснения, допросы, дополнительные допросы, очные ставки, заявления Цыганкова, которые противоречат друг другу. То профессиональный адвокат Цыганков обвиняет нас в понуждении к сделке, то злоупотреблении полномочиями, то вымогательстве и обстоятельства излагает по-разному. Есть объяснение Гайдина о Цыганкове от 29.08.2016, которое опровергает показания Цыганкова.

Но обвинение доверяет лишь одному документу: допросу Цыганкова 15−16.11.2016 года в г. Анапа (т. 10 л.д. 62−82), которое как заключительное доказательство моей вины государственным обвинителем было пересказано почти дословно!

Почему почти? Да потому, что два раздела о встрече Цыганкова и Ткача гособвинитель умолчал, видимо не доверяя Цыганкову в этой части! Такое избирательное доверие: про обвинение Данильченко доверяю, а что неудобно обвинению — не доверяю. Почему?

Защитник Гречко Д. А. в прошлом судебном заседании подробно привёл показания потерпевшего Цыганкова, данные им на судебном следствии. На прямой вопрос государственного обвинителя: "Поддерживали ли Данильченко и Троицкая разговор об отчуждении акций и перспективе задержания?" Цыганков ответил однозначно: "Данильченко и Троицкая в этом разговоре не участвовали, я на них внимания не обращал!". Тогда позвольте, откуда в обвинении появилось "…поддержал требование и угрозу…"?Ведь показания самого потерпевшего противоречат фабуле обвинения!

А то, что Данильченко, Иванов и Троицкая действуют сообща, Цыганков ответил: "Это мои догадки". Уважаемый Суд, услышьте — Догадки!!!

А на вопросы о том, высказывал ли Данильченко лично требования о передаче акций и угрозы, и на предварительном следствии на очных ставках, и в данном судебном процессе Цыганков ответил: "Лично Данильченко мне таких требований не высказывал и мне не угрожал!" И это Цыганков повторил несколько раз!!!

Тогда позвольте цитату обвинения: "Данильченко А.В., действуя совместно и согласованно с Ивановым А. В. и Троицкой Е. А., а также с Калинкиным С. Н., Крюковым С. М., Шевелевым А. Ю. и Щукиным А. Ф. в соответствии с ранее разработанным планом и распределением ролей, с целью вымогательства у Цыганкова А. М. в пользу Щукина А. Ф. акций АО "Разрез "Инской" с применением насилия и угрозой применения насилия, в ходе встречи с Цыганковым А. М. поддержал требования Иванова А. В. к Цыганкову А. М. об отчуждении акций Разреза путем их передачи в распоряжение Щукина А. Ф., а также угрозу Иванова А. В. об избрании в отношении Цыганкова А. М. судом меры пресечения в виде заключения под стражу в рамках возбужденного уголовного дела в случае его отказа от отчуждения акций, а также самостоятельно высказал в адрес Цыганкова А. М. требование передать акции в распоряжение Щукина А. Ф. и угрозу избрать в отношении Цыганкова А. М. меру пресечения в виде заключения под стражу в случае его отказа от отчуждения акций АО "Разрез "Инской".

Вот как это понимать? Это откуда взялось всё? Конвойные утверждают, что не было такого! Цыганков тоже, что не было! Я тоже такого не делал! Откуда тогда?

Уважаемый Суд, грустно это всё на самом деле! Имея такое приоритетное право, как презумпция невиновности, я и мои защитники шестой год доказываем мою невиновность по декларативному и ничем не доказанному обвинению. Эдакая "презумпция виновности" получается: следователь декларативно обвинил, а я должен оправдываться и доказывать свою невиновность. Ну это же уже совсем произвол.

О способе и доводах обвинения по квалификации ст. 163 по ч. 3, т. е. "особо крупном размере", даже нет ни желания, ни смысла выступать! Абсурд из абсурдов, полное игнорирование законов Российской Федерации, Уголовно-процессуального кодекса, здравого смысла, законов экономики, принципах бухгалтерского учета, да всего на свете. Просто нет слов! Но всё равно процитирую гособвинителя: "Потому что хотели отобрать акции, чтобы завладеть основными средствами". А как быть с долгами?

Это как? Да, может я не юрист, но я — экономист и того, что я слышу в процессе — экономическая наука не знает!

И Гречко Д. А., и Новикова И. А., и Кадочников И. В. подробно разобрали вопрос "особо крупного размера" в прениях, указав все пороки, также напомнили, что АО "Разрез "Инской" никогда не приносил прибыль и существовал только за счет займов и в конце концов свалился в банкротство и на сегодняшний день находится в процедуре конкурсного производства. Мажоритарный акционер Цыганков не получил ни копейки дивидендов и уж тем более, не завладел имуществом Общества в размере 2,8 млрд рублей. И я не только не хочу повторяться, а даже вспоминать не хочу, как сформулировало и обосновало его обвинение! Ваша Честь, и позвольте мне не касаться больше этого вопроса, потому что это просто вопиюще!

Совокупность материалов уголовного дела, в котором я прохожу в качестве обвиняемого, прямо свидетельствует о моей невиновности, конструкция обвинения незаконна! За всё следствие, каких-либо доказательств моей вины добыто не было, потому что их просто нет в природе. По надуманной воле правоохранителей, мои добросовестные и законные действия возведены в ранг преступных. Бессистемный подход следствия и обвинения к нормам материального процессуального права является издевательством над буквой закона.

И повторюсь, Конструкция обвинения абсолютно не законна!

Безусловно, в случае совершения преступления неизбежность наказания должна быть, должно быть справедливое возмездие. Но когда наказывают невиновных, небрежно манипулируя фактами и открытой компиляцией, и еще требуют исправления в условиях строгого режима — чего исправлять то? Это вызывает лишь чувство обиды, полное разочарование в правоохранительной системе, разочарование в её беспристрастности, объективности, компетентности, всесторонности, законности и вообще подрывает веру в справедливость, гарантированную Конституцией Российской Федерации.