Далёкое близкое

"Русские художники едут учиться в Европу, а ведь у них есть такая великолепная школа, как русская икона". Альбина Степановна Шадрина считает, что так можно сказать не только о живописи и искусстве. В русской истории и культуре есть такие мощные, вдохновенные родники духовной жизни, что из них нам подпитываться и расти.

Шадрина - профессиональный музейщик, занимается исследованием русской истории и культуры. "Чем больше узнавала, тем больше хотела узнать еще".

У Кузнецкого края история богатая, и не все завесы прошлого приоткрыты. Русский писатель Достоевский и его кузнецкие дни - за эту тему Шадрина взяться долго не решалась. Ведь не литературовед, не писатель... Но за годы музейной и архивной работы, изучения истории городских памятников накопились уникальные сведения по кузнецкому окружению Достоевского. Первая из исследователей (параллельно с кемеровчанином Тогулевым) Шадрина нашла в томских архивах документы о семье преподавателя Кузнецкого уездного училища Николая Вергунова, на короткое время ставшего "соперником" Достоевского. Работая в архитектурно-реставрационной мастерской, собирала документальные свидетельства деревянной застройки Кузнецка, разрушенного в 30-е годы прошлого века Одигитриевского храма, в котором Достоевский венчался с Исаевой. Венчал молодых священник Тюменцев. Судя по воспоминаниям современников, был он высокообразованным, высоконравственным человеком, творческой, интересной личностью... Кузнецкое окружение писателя постепенно обрастало новыми именами. В середине XIX века город был не захолустным местечком, это была русская провинция, здесь имелись своя интеллигенция, свое общество. Шадрина встречалась с санкт-петербургским исследователем, правнуком Исаевой Анатолием Доновым, автором труда "Мария Констант, жена Достоевского". Книга о "кузнецких днях" Достоевского виделась все яснее. "Двадцать два дня из жизни Ф.М. Достоевского. Г. Кузнецк, 1856-57 гг." были Альбиной Степановной написаны и вышли в свет в издательстве "Кузнецкая крепость". Рецензенты-литературоведы отмечали историческую достоверность, документальность книги. По их мнению, это "серьезная научная работа, вводящая в научный оборот ряд ценных, ранее не известных фактов..." Сегодня изданные десять с лишним лет назад крохотным тиражом в 3 тысячи экземпляров "Двадцать два дня..." - библиографическая редкость. Книга, конечно, нуждается в переиздании. У Шадриной есть новые факты и сведения, которые сделают книгу полнее и интереснее.

Увлеченно работала Альбина Степановна и над исследованием по истории кузнецкого купечества. Ее труд вошел в академическое издание "Краткая энциклопедия истории купечества и коммерции Сибири". Материал собран уникальный. Поименного справочника кузнецкого купечества до сего времени не существовало. А ведь Шабалины, Шукшины, Шутовы, Поповы - известнейшие в позапрошлом веке купеческие фамилии. Ценным оказалось и общение с учеными-историками Сибирского отделения Академии наук.

По образованию Шадрина, кстати, историк. Диплом в Иркутском университете писала о художниках-передвижниках и об их связи с русским освободительным движением. Потом несколько лет работала научным сотрудником Иркутского художественного музея. Какая это была школа! Музей создавался как аналог Третьяковки и до сих пор считается одним из лучших в стране.

"На встречи с людьми мне вообще везло", - говорит Альбина Степановна. В университете она слушала лекции доктора исторических наук Шостаковича (двоюродный брат знаменитого композитора), замечательного ученого-декабристоведа Коваля. Шостакович на лекциях в оригинале читал Вергилия, Горация...

В Иркутске все было особенным. Альбина Степановна бережно хранит фотографию 1904 года. Тонкое и нежное женское лицо, пышная прическа... Это Агния Максимовна. У нее на квартире одно время жила Шадрина. Агнии Максимовне тогда было 86 лет. Она помнила, как Иркутск встречал цесаревича Николая - будущего императора Николая Второго. А в библиотеке музея работал старичок, рассказывали, как он после революции спасал книги. Списки идеологически вредных книг, которые подлежали уничтожению, подписывала Надежда Константиновна Крупская. "Рука не поднималась жечь, и библиотекарь прятал книги".

Так сложилось, что через какое-то время Шадрина переехала в Новокузнецк. Художественный музей, историко-архитектурный музей "Кузнецкая крепость"... Была директором и того, и другого. Именно Шадрина добилась нового помещения для художественного музея. Располагался он в то время в жилом доме на проспекте Металлургов. Не хватало места для хранилища, для экспозиций. А выставки в музее устраивались высокого уровня - из коллекций Русского музея, Третьяковской галереи, Эрмитажа. "В таком городе, как наш, необходим хороший музей!" И убедила-таки председателя горисполкома. Перепроектировали здание на улице Кирова, предусмотрев просторные площади для художественного музея.

В Новокузнецке, между прочим, всегда были (и есть) свои прекрасные живописцы и графики. Выставки становились событием. Но вот с идеологией не всегда шли в ногу. На одной из выставок было вывешено полотно замечательного новокузнецкого живописца Ивана Лебедева. Идеологически выдержанное по теме, оно называлось "Шахтерский натюрморт". На полотне изображена рабочая раскомандировка: стол, на нем нехитрый шахтерский "тормозок" и рядом - газета "Советская культура". Инструктору по идеологии горкома КПСС такое сочетание показалось несовместимым. Он возмутился: "Художник издевается? Где видано, чтобы шахтеры читали "Советскую культуру"? Немедленно исправьте на "Кузнецкий рабочий"! Или вообще снимите!" Лебедев так и не понял, что от него хотят. Анекдотичную ситуацию как-то спустили на тормозах, и полотно осталось висеть. Натюрморт в итоге купил музей.

Да много всякого было. Скажем, отлучали музейных работников от чтения запрещенного Солженицына... "Благодарите свою партийную молодость, что из партии вас не исключаем", - заявили Шадриной на бюро горкома. Дали "строгача" с предупреждением.

От музейного прошлого и дружеского общения с художниками у Шадриной осталась прекрасная коллекция полотен. И не только кисти новокузнецких художников. Вот сиренево-лиловых тонов натюрморт москвича Дмитрия Косьмина. Пейзаж иркутянина Николая Башарина... Рядом во всю стену стеллажи с книгами. Собрание уникальное и подобрано с большим вкусом. Есть томики начала прошлого века, даже середины позапрошлого. Целая полка отведена, конечно, Достоевскому, воспоминаниям и литературе о нем.

Альбина Степановна сейчас профессионально занимается православным краеведением. Ездит с экскурсиями по святым местам, храмам, источникам в Кемеровской области и за ее пределами. Любимый маршрут - в направлении Салаирского кряжа. Там можно посетить три уникальных храма - в Гурьевске, Салаире и в селе Беково. В Салаире (как и в старинном селе Брюхановском, сейчас это село Красное) храм строил отец партизана Рогова. "Вот такие парадоксы истории: отец строил храмы, а сын с бандой пошел в поход, уничтожал эти храмы..." Храм в Салаире "чудесный". В этом году ему будет 100 лет.

А в районе Осинового Плесо, например, в начале позапрошлого века жили кузнецкие старцы - преподобные Зосима и Василиск. Зосиму в миру звали Захарием Верховским, он был в свое время блестящим столичным офицером. Зосима и Василиск поселились в тайге. Зосима оставил после себя воспоминания, "слова и наставления". Основал женский монастырь под Москвой, который потом получил статус пустыни. Сейчас монастырь восстанавливается. Зосима и Василиск причислены к лику святых. Паломникам из Новокузнецка удалось добраться до места, где жили пустынники.

На экскурсии с благословения настоятеля храма преподобного Серафима Вырицкого протоиерея Алексея Шульгина ездят послушницы Новокузнецкого сестричества. Наполненная служением богу и людям жизнь в сестричестве очищает душу. "Сотрудничество с сестричеством, с паломниками есть и мое послушание", - говорит Шадрина. Научную, исследовательскую работу Альбина Степановна не оставляет. Собирает данные о священниках Кузнецкого края с 1618 года до 20-х годов XX века. Есть один давний замысел, он связан с нашей духовно-православной культурой... Но подробно о нем пока говорить рано.

Наталья Каменева.

"Кузнецкий Рабочий"