Порфирий Никитич Крылов - исследователь живой природы Кузбасса

Во второй половине 19 века Сибирь стала стремительно превращаться из каторжанской ссылки в землю обетованную.

Началось, видимо, с роста самосознания сибиряка. Показатель тут – активность «областников» Николая Ядринцева и Григория Потанина, боровшихся с привычным колониальным статусом Сибири. И появлением в метрополии, в российском правительстве умных людей, вроде Сергея Витте, инициировавшего строительство гигантской, самой протяжённой в мире транссибирской железной дороги, с пуском в строй которой началось планомерное и спокойное, не хищническое освоение нашего края.

Железная дорога немедленно стала обустраиваться. В Анжерке и Судженске появились первые угольные копи, добывавшие каменный уголь для паровозных топок. Транссиб  прирастал в среднем за год на 800 с лишним вёрст. Это рекордные темпы для такого рода строек.

Рабочих надобно было кормить, поить, строить им жильё. Нужны были новые и новые рабочие руки. В первую очередь крестьянские, умеющие управляться с землёй, обихаживать скотину и в конечном итоге давать товарную продукцию для промышленных рабочих.

 Чтобы привлечь из европейской части России переселенцев, за казённый счёт строились дороги и мосты. Конечно, это не были не современные шоссе, но вполне удобные дороги для гужевого транспорта. Переселенцам полагались разные льготы и ссуды. Их даже снабжали лошадьми, а в новосельских деревнях и хуторах им за счёт казны рыли колодцы.

Конец 19 века стал для Сибири временем просвещения – в Томске, в ту пору главном сибирском городе, открылся университет. Пока только с двумя факультетами – медицинским и юридическим. И первый приём был – 72 студента.

Но это был настоящий университет. Ещё до его официального открытия в 1888 году сюда съехались серьёзные учёные, уже с именами, представлявшие различные направления в науке. При университете было создано Общество естествоиспытателей и врачей. Оно имело, согласно уставу, следующие цели: «во-первых, содействие успехам всех отраслей естествознания и научной медицины; во-вторых, изучение Сибири и прилегающих к ней стран в естественно-историческом и медицинском отношениях, имея в виду не только научные, но и практические цели изучения страны; в-третьих, изучение населяющих Сибирь племен, преимущественно инородцев, в антропологическом отношении, а также антропологическое изучение, по археологическим памятникам, живших здесь доисторических племен; в-четвертых, распространение в публике естественно-исторических и медицинских сведений и привлечение наибольшего числа лиц к естественно-историческим исследованиям».

Среди первых сотрудников университета был Порфирий Никитич Крылов.

Сам он из крестьян. Учился, как тогда говорили, «на медные деньги». В гимназию смог поступить только двенадцати лет. Окончил четыре класса и был вынужден идти « в люди» - устроился в аптеку учеником провизора.

В аптеке приохотился к изучению разных лекарственных растений, собрал внушительный гербарий и, после окончания провизорских курсов при Казанском университете (а в университете он слушал не только лекции по специальности, но и по химии, биологии, ботанике и т.п.), стал сначала лаборантом, а потом садовником в Ботаническом саду.

Много путешествовал по Уралу, изучал его природу, писал научные статьи и публиковался в разных учёных сборниках.

Когда был основан Сибирский университет (именно так спервоначалу назывался Томский университет, единственный на всю Сибирь), Крылова пригласили в «Сибирские Афины». Первые шаги Крылова: основание Ботанического сада (он привёз с собою 700 горшков оранжерейных растений, ох, и трудное это было дело – везти такое нежное добро пароходами и лошадьми), ставшего со временем уникальным научным собранием растений; учреждение Гербария, в основу которого были положены его собственные собрания растений, и, наконец, разбивка Университетской рощи перед главным корпусом.

Сам он изложил свои первые впечатления о Томске и университете в следующих выражениях: «Университетское место является пока, впрочем ненадолго, почти девственным; в три экскурсии я собрал на нем более 300 видов туземной флоры. Место живописное, разнообразное, очень пригодное для ботанического сада. Есть в нем березовые рощицы, лужки, тенистые овраги, открытые склоны, болота и довольно большое озерко. Университет своим наружным видом производит приятнее впечатление. Хотя и можно было бы его сделать покрасивее, тем не менее это лучшее здание в Сибири...».

Университетская роща живёт по сей день. Крылов подселил к естественной сибирской флоре массу новых растений. В том числе не сибирских: вяз, клен, канадскую иргу, лещину, жасмин, дуб.

Одна моя родственница училась на биологическом факультете Томского университета. Экзамены по ботанике там принимались так: преподаватель приносил из университетской рощи сноп травы и раздавал экзаменующимся по пучочку, испытание считалось пройденным успешно, если студент называл все виды растений по  именам. Не только русским, но и латинским.

Университетская роща – образцовый парк. Вот как о нём пишет биограф Крылова и продолжатель его дела, директор Томского гербария Лидия Сергиевская:

«Прошли годы. Пышно разросся посаженный П. Н. Крыловым в 1885 г. университетский парк. Величественно и как бы задумчиво стоят группы из ели и сибирской пихты.

      Как-то особенно торжественно шумят сибирские кедры, привлекающие взор своей красивой кроной и длинной темнозеленой хвоей. Под сенью их стоят скамейки, и на них всегда кто-нибудь отдыхает. Кедр еще молод. Ему всего сейчас около 80 лет, а впереди у него еще столетия жизни. Необычайно красива большая группа могучих серебристых тополей, выделяющихся на общем зеленом фоне своей оригинальной серебристой листвой. Великолепно чувствуют себя тенистые липы, полукругом окаймляющие с обеих сторон фасада боковые дорожки, ведущие к главному входу университета. Художественно размещены группы сирени, таволги, караганы, рябины, жимолости, черемухи и лиственниц. Между ними раскинулись естественные лужайки. В июне здесь все цветет и благоухает. Пернатые певцы, которых так любил Порфирий Никитич, не смолкая поют и щебечут, скрываясь в густой листве, а по ночам звонко и мелодично поют соловьи, наши любимые и желанные гости».

Таким образом, все основные работы Порфирием Никитичем произведены с конца июля до наступления зимы. Так было положено основание первому в Сибири Ботаническому саду, о котором знаменитый ботаник на протяжении десятков лет неустанно заботился. При очень ограниченных средствах и малом штате он сумел широко поставить все отделы сада на должную высоту, и Ботанический сад университета пользовался заслуженной славой.

Каждое лето Крылов проводил в ботанических экспедициях.

В первые годы своей работы в Томске он изучал кедровники на правобережье Томи (те самые, что сегодня активно вырубаются браконьерами-лесозаготовителями), обследовал пихтачи, берёзовые и осиновые леса, сосняки в бассейне реки Яи.

С 1990 года началось изучение кузнецких степей. Далее шло обследование Салаирского кряжа. Потом Крылов плавно перешёл к « черни», то есть черневой тайге Кузнецкого Алатау и Горной Шории, пройдя её, так сказать, снизу доверху – то есть поднимаясь от приречных зарослей в альпийскую и гольцовую зону. И наконец, открыл и детально описал реликтовый «Липовый остров».

При этом Крылов предложил научное обоснование причин сохранения липы в долине реки Кондомы, а с нею ещё около двадцати видов нигде более в Сибири не встречающихся растений – «живых ископаемых», оставшихся с доледникового периода.

Сравнительный анализ ареалов, то есть мест распространения растений, с объяснением особенностей их произрастания в том или ином месте привели Крылова к несомненному научному открытию и новому, флорогенетическому методу изучения растительности. Ярко это проявилось в его работе «Тайга с естественно-исторической точки зрения».

Крылов детально изучил сибирские (в первую очередь кузнецкие) степи, леса и альпийскую растительность. Но не только, а ещё и связанные географически с нашими местами Туву, Горный Алтай, Барабинские степи.

Здесь надо непременно отметить, что Кузнецкая котловина прежде других сибирских территорий получила интенсивное промышленное и сельскохозяйственное освоение: золото Кузнецкого Алатау, полиметаллы Салаирского кряжа, угольные и железорудные месторождения, вырубка лесов и распашка степей – вмешательство человека в безмятежное природное существование привело к серьёзным экологическим изменениям. Крылов, например, отметил продвижение степной зоны на север с соответствующим отступлением зоны хвойных лесов, став практически первым экологом в истории сибирского естествознания.

Результатом планомерной многолетней работы стал семитомный труд «Флора Алтая и Томской губернии» (Кузнецкая котловина, Алатау, Горная Шория, Салаирский кряж, лесостепная зона Кузбасса - части  этой большой экосистемы), содержащий подробные описания 1787 видов растений – подлинную и исчерпывающе полную ботаническую энциклопедию нашего края.

Параллельно с этим уже учениками Крылова были проведены медико-ботанические исследования Мариинского и Кузнецкого уездов. Эта работа не утратила значение по сей день – в 1980-е годы вышел большой справочник «Лекарственные растения Кузбасса», который, думаю, мог бы иметь успех и в новом переиздании.

…Мы привыкли к тому, что все исследователи нашего края, начиная с Михайлы Волкова, находят нечто полезное в его недрах. Ну, да, безусловно, Кузбасс богат полезными ископаемыми. Но он несомненно богат своей природой – такой разнообразной на таком, если вдуматься, крохотном пятачке Сибири. У нас есть всё: снежные горы и альпийское разнотравье, чистые реки и синие озёра, сосновые беломошные боры и кедровники, угрюмая «чернь» и праздничные березняки, пахнущие чабрецом и полынью степи и пойменные луга и согры.

А ещё есть человек, который исследовал и описал богатейшие дары природы и оставил их знанием для потомков, – Порфирий Никитич Крылов