Не бывает правил без исключенных

Олимпийские атлеты снова стали сборной России.

Спортсмены, приехавшие в первый корпус Кремля, выглядели уставшими. Нет, внешне все было с ними хорошо, и даже, может быть, очень: они, по крайней мере казалось, выспались. Но разговаривать с многочисленными журналистами у них точно не было никакого желания. Хоккеист Кирилл Капризов тщетно пытался выстроить вокруг себя сразу всех корреспондентов и отмучиться раз и навсегда, а они не хотели все сразу и не признавали, казалось, друг друга, и вот уже к нему пробился наконец корреспондент арабской версии Russia Today с исчерпывающим вопросом:

— Кремлевская поддержка дала вам главный толчок?

Хоккеист силился понять корреспондента, и в конце концов поняв, наверное, что совершенно беззащитен перед ним без клюшки, коньков и шлема, обреченно кивал: "Конечно, как же иначе…"

И тогда следовал вопрос на добивание (живого человека):

— С какими чувствами вы ехали на Олимпийские игры?

— Сначала на самолете, с двумя пересадками…— честно, только на первый взгляд, вспоминал хоккеист.— Потом не помню…

Я спросил Никиту Гусева, правда ли, что он нарочно целился в голову немецкому вратарю, надеясь на голевой рикошет.

Никита Гусев вопросительно посмотрел на жену Марину, она кивнула, и тогда он воскликнул:

— Разумеется!

Я, честно говоря, все-таки был изумлен. Ну как это можно прицелиться и попасть — не то что в такой суматохе, а в таком аду? Прицелиться, допустим, еще можно, но попасть в эту мельтешащую перед створом ворот голову человека, который в этот момент, кажется, вообще потерял ее, а Гусев нашел?!

— Все от качества льда зависит…— вздохнул Никита Гусев.

Видимо, качество льда в этот раз было удовлетворительным.

— И сколько процентов, что попадете, в такой ситуации? — допытывался я.

Поскольку хоккеист все еще продолжал отвечать мне, я мог сделать жизнерадостный вывод, что разговор этот интересен даже ему самому.

— А почему не попасть? — переспросил Никита Гусев.— Обычно попадаю.

— То есть вероятность была 100%?

Он, надо же, кивнул.

— То есть уже было?

— Конечно! В сезоне не один раз!

Значит, ждем новых попаданий. Кто во что бросает, а Никита Гусев туда, где это навсегда засядет.

— Что вы сейчас чувствуете? — спрашивали журналисты у олимпийской чемпионки Алины Загитовой, и она находила в себе силы оставаться чувствующим человеком, отвечая на этот бесчувственный на самом деле вопрос: задашь его и можешь больше ни о чем не думать, и тебе уже ничего не страшно — все самое бездарное, что ты можешь совершить в своей журналистской жизни, ты уже совершил.

То есть Алина Загитова отвечала:

— У меня насморк, поэтому я сейчас ничего не чувствую. А вообще-то, очень хочу пойти на тренировку.

И это был, без сомнения, очень честный ответ. Конечно, она хотела туда, где чувствует себя лучше всего, где комфортнее всего и где увереннее всех. То есть туда, где нет журналистов.

Я вспомнил, что, между прочим, четыре года назад, в Сочи, примерно так же отвечала на мой вопрос Юлия Липницкая, проиграв на Олимпиаде Аделине Сотниковой. Ее бывший тренер Этери Тутберидзе стояла сейчас рядом и оперативно среагировала на появление ведущей "Итогов недели" на НТВ Ирады Зейналовой: она подтолкнула к ней Алину Загитову — дело, видимо, казалось стоящим.

И я уже слышал, как ее ученица благодарит Владимира Владимировича Путина за возможность выступить на этой Олимпиаде, и телеканалу "Дождь" потом досталась эта же фраза…

И Владимиру Путину Алина Загитова потом повторила это прямо в глаза:

— От лица всей команды хотела бы поблагодарить за возможность выступать на Олимпийских играх. Ведь мы готовились к ним всю жизнь!..

Эту бескомпромиссную правду произнес каждый из тех, кто подходил к микрофону, получая госнаграду из рук президента (орден Дружбы, медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" I или II степени…). Только хоккеист Павел Дацюк сумел не поблагодарить Владимира Путина, а сказал, что "спать, конечно, хочется" и что все лучшее случилось благодаря русскому характеру и "поддержке огромной великой страны…"

Он, может, и хотел бы ограничиться только "огромной", но разве одно это слово исчерпывало то, что он хотел объяснить сейчас про свои чувства? А вот и плюс "великой" уже, кажется, было ближе к истине…

Я обратил внимание, что олимпийские атлеты из России снова стали российским спортсменами, надев свитеры с долгожданным словом "Russia" на спинах. Впрочем, к нему теперь прибавился нелепо пристроченный спереди российский флаг во всю длину свитера, и, честно говоря, он казался даже неуместным здесь, словно пристрочили его срочно, наспех, узнав о решении Международного олимпийского комитета (МОК) восстановить в правах Олимпийский комитет России (ОКР). (Хоть это и не так: флаг фигурировал на форме спортсменов в таком виде с самого начала, что, конечно, еще более прискорбно, так как получалось, что он спортсменам в буквальном смысле побоку.)

Еще одна загадка дня состояла для меня в следующем парадоксе: тут не было ни вице-премьера Виталия Мутко, ни президента ОКР Александра Жукова, ни хоть кого-нибудь из его заместителей… Для такого рода мероприятий в Екатерининском зале Кремля это выглядело беспрецедентно. Я пытался узнать причину такого решения, но поразительно: все, кто мог иметь какое-то отношение не то что к принятию этого решения, а хотя бы к информации о том, почему так вышло, не молчали, а просто каменели от вопроса про это. И это все, конечно, что-то да значило.

Получается, что Владимир Мутко и Александр Жуков стали изгоями в Екатерининском зале по не озвученной даже воле МОК.

Впрочем, еще один из высокопоставленных источников “Ъ” добавил, что история с отсутствием двух главных чиновников (а кстати, министра спорта Павла Колобкова не было тоже) не исчерпывается, а чем исчерпается — скоро станет ясно.

Хотя еще раз: в России, в Москве, в Кремле, в Екатерининском зале организаторы имели право на все: и на присутствие любых официальных лиц, и на российский гимн, и на флаг тоже. Но предпочли своими правами не пользоваться.

Тем временем выступавшие продолжали благодарить Владимира Путина за их собственные достижения на Играх, а Семен Елистратов, шорт-трекист, даже добавил:

— И не только вы, а наши жены, мужья…

Из рядов хоккеистов, сидевших в самых первых рядах, мне послышался сдержанный ропот: им, кажется, не понравилось, что Семен Елистратов говорит и от их имени тоже не только про "наших жен", а и про "наших мужей".

А Семен Елистратов напоследок вымолвил ведь и главное:

— И дай бог нам с вами увидеться здесь через четыре года! — сказал он Владимиру Путину.

По крайней мере за господина Путина он может быть спокоен. Ему-то надо всего-навсего президентские выборы выиграть (уже в кармане).

А вот Семену-то Елистратову надо не всего-навсего президентские выборы выиграть, а следующую Олимпиаду.

Традиционно после церемонии разносили шампанское. Алина Загитова и Евгения Медведева подошли к Путину первыми.

— У меня есть бокал, у вас нет,— произнес он.

— Сейчас,— сказала их тренер Этери Тутберидзе, словно она тут и занималась этим вопросом,— им принесут. А там "Дюшес"…

Им принесли шампанское, и Владимир Путин сказал фигуристкам, что в следующий раз, он уверен, они тоже выиграют, и что будут еще стройнее, и что им есть что предъявить миру.

— Они уже предъявили,— перебила его Этери Тутберидзе.

— Но еще стройнее они могут стать,— слабо сопротивлялся президент.

Но тренер, похоже, и с этим была не согласна.

— Тут в зале не было массажистов и много еще кого из команды не было,— негромко сказал Владимиру Путину Илья Ковальчук.— Возможно, еще раз встретиться с вами, чтобы уже со всеми, уже в узком кругу?

— На льду? Сыграть с вами? — переспросил Владимир Путин.— Ну, если клюшками меня не побьете…

Тут перед президентом выступила Евгения Медведева. Она, оглянувшись на Этери Тутберидзе, попросила Владимира Путина "повысить возможности для творчества":

— Просим построить нам каток с двумя аренами и большим тренировочным залом!

Просьба была очень конкретной и не содержала только поэтажного плана здания.

— В Москве? — переспросил президент.

— Да,— убежденно ответила Этери Тутберидзе.

Владимир Путин замялся, сказав, что есть некоторая проблема с местом в городе, но надо, конечно, посмотреть.

— Есть место,— кивнула госпожа Тутберидзе.— Не волнуйтесь, мы вам поможем.

Шутка не рассмешила господина Путина, может, потому что не была шуткой. Он обратил внимание на тренера лыжников и лыжниц Елену Вяльбе и обнял ее:

— Мы видели, как вы болели!

Впрочем, она, которая приехала на Олимпиаду за свои деньги и действительно много времени провела на трибунах, не только болела. Благодаря во многом ей ОАР выиграли на Олимпиаде восемь медалей. И при этом, по информации “Ъ”, Елену Вяльбе поначалу даже вычеркнули из списка участников встречи в списке ОКР со словами: "Там и так тренеров будет достаточно". И хорошо, что у нее нашлись заступники.

Этери Тутберидзе тем времени еще о чем-то попросила Владимира Путина, и он предложил подождать ей и фигуристам его у выхода из Екатерининского зала. Там и застал ее через пять минут. Мне, честно говоря, хотелось спросить ее про Юлию Липницкую.

— Где она сейчас?

— Есть же интернет,— неожиданно резко ответила госпожа Тутберидзе.— Идите и посмотрите.

— Вы не знаете, как и где она без вас? — попытался уточнить я.

— То есть я должна сказать вам, как она без меня? — еще раз переспросила тренер, видимо, посчитав свой ответ исчерпывающим.

— Вы не общаетесь, что ли, вообще? — удивился я, хотя удивляться не стоило.

Стоило, видел я, замолчать.

— Нет,— сказала она.— А что вы имеете в виду? Что вы хотите сказать? Как мы не общаемся?

— Видимо, никак,— закончил я, потому что надо же было это закончить.