Взрыв на "Ульяновской". 10 лет спустя

19 марта 2007 года на шахте "Ульяновская" произошел взрыв метана.

"Нулевой" – шахтерский термин, обозначающий погибшего горняка.

"Сегодня у нас произошло обрушение кровли – три нуля". "Был взрыв - есть нулевые". В Кузбассе к этому слову привыкли. Тех же, кто слышит его впервые, оно оглушает. Нулевые – это почище жуткого "Груза – 200".

Взрыв на "Ульяновской" - крупнейшая катастрофа за всю историю угольного Кузбасса. Погибли 110 человек.

"Хотя вдовы не говорят о своих мужьях: "Погибли". Вдовы говорят: "ОНИ убили наших мужей". Но говорят шепотом, между собой.

Их зарплаты напрямую зависели от выполнения плана, а план все повышался и повышался. Их подтолкнули к нарушению правил безопасности. Им не мешали их нарушать. А иногда и приказывали (правда устно).

Шахтеры осознанно рисковали жизнью каждый день. А как кормить семью? Куда, кроме шахты, идти работать? Как отдавать кредиты? Надеялись, что пронесет. Не пронесло.

Курение, как причину взрыва шахтеры яростно отметают.

- Это любимая версия Тулеева. Он нас и наркоманами называл. …

Просто подумайте: ну кто будет курить, если в лаве все руководство шахты?

Там же запах по вентиляции сразу на километры распространяется, не спрячешься.

Тогда короткое замыкание кабеля? В короткое замыкание на "Ульяновской" шахтеры не верят.

– Я видел этот кусок кабеля, который демонстрировала комиссия,

там изоляция не была оплавлена.

- А откуда тогда искра? – спрашиваю я.

- Есть одна версия. О ней все знают, но госкомиссия ее даже не рассматривала. Потому что если ее признать, то придется посадить многих.

По этой версии из отработанного пространства шел газ СО (угарный газ). Шел несколько месяцев. Каждую смену его замеряли и информацию об этом обязательно передавали на самый верх. Об этом знали все, даже простые рабочие. Они приходили перед сменой на наряд и первым делом спрашивали: "Как там СО?". Но сверху шла команда: "Работать!". Естественно, устно. И все молчали.

Газ СО свидетельствует о том, что в отработанном пространстве что-то тлело. Тлел уголь, потому что он самовозгорающийся, это бывает.

Тлело, а не горело, потому что в отработанном пространстве мало кислорода.

Надо было срочно останавливать добычу угля, выводить людей из шахты и вызывать ВГСЧ (военизированная горно-спасательная часть), чтобы затопить место, откуда шел газ. Это могло занять не один день.

Убытки – многомиллионные. Дешевле похоронить 110 человек.

После трагедии специалисты подсчитали: гибель шахтеров обошлась компании "Южкузбассуголь" в несколько раз дешевле, чем стоили бы принятые во всем мире меры обеспечения безопасности.

Когда произошел взрыв на "Ульяновской" и Новокузнецк оцепенел от горя, власти стали судорожно принимать меры, чтобы не допустить еще один взрыв – народного гнева. Уже 19 марта (в день трагедии) в Новокузнецк из соседних городов стягиваются дополнительные наряды милиции.

Боязнь "беспорядков" была столь сильна, что, например, депутаты осинниковского горсовета срочно приняли циничное решение: до 1 мая всем рекомендовано воздержаться от публичных мероприятий (собраний, митингов и пикетов).

По ночам в Новокузнецке наспех латают дороги, ведущие к кладбищам,

в подъездах, где жили погибшие, отмывают и красят стены, а во дворах чистят снег. Не для удобства родственников, а для высокого начальства. Какую из сотни семей ОН посетит? Неизвестно. Поэтому асфальт скребут во всех дворах.

В день похорон вокруг домов погибших шахтеров дежурят наряды милиции. Все оцеплено. На улицах – изобилие милицейских патрулей.

А на кладбище милиционеры просто на каждом шагу.

Похоронные процессии специально разведены по времени, по разным кладбищам. Чтобы не все вместе. Чтобы народ не волновался. Массово.

Кузбасс похоронил своих шахтеров молча".

Это все – выдержки из статьи "Нулевые люди" корреспондента из Москвы Екатерины Гликман ("Новая газета" № 44 от 18.06.2007).

Был отменен организованный выезд родственников на шахту к месту трагедии – к памятнику погибшим. Ограничились букетом цветов и молебном в соборе Рождества Христова.

Светлая память погибшим шахтерам! Их лица были в угольной пыли, а души - чистые.

P.S. Вчера на молебне искал глазами Борисову Надежду Николаевну - вдову Юрия Борисова. Хотел поговорить с ней и завтра сходить с ней на кладбище, помянуть. Я не знаю, где он похоронен. Хоронили-то всех в разных местах. Замечательной души был человек.

После взрыва мы с Гликман не могли ее в чувства привести - она так (!) рыдала... Говорила, что не знает, как теперь жить...