Свет в доме

"Древнесоветские воспоминания" предлагает оценить гость портала КузПресс Сципион.

Слово автору:

"Про свет. Давнее прошлое. У меня есть друг Виталий. Он печник. Ремесло унаследовал от тётки. Та после войны жила в Хакасии, по восточную сторону наших гор, Кузнецкого Алатау, и шибко славилась – её печи не только хорошо грели и справно варили, но и, сотворённые без дефицитных чугунных дверок, служили источником света. Печник в деревне уважался не меньше, чем кузнец. Или плотник. Коновал. Шорник. Пимокат. Или умелец по части саней и телег. Как вообще любой мастер своего дела. Так-то деревенский мужик умеет всё на свете, к делу приступает без колебаний, но там, где нужен особый талант, предпочитает стороннего умельца. Новое время съёжило или изменило традиционные профессии. Сегодняшний отопительный агрегат для дома делается на фабрике и поставляется потребителю с разводкой по комнатам и батареями. Таких печек, как раньше, когда печь – главная часть дома, нет. Разве что камин – для услаждения хозяев видом натуральных поленьев и живого огня. Вспомнил, кстати. В нашем Доме актёра камин давно, с 1980-х. Было в этом «давно» какое-то людское собрание. Малоинтересное. И я отвлёкся камином. Благо, около него горка дровишек валялась, по виду порушенные овощные ящики. Зажёг я камин. И тут подходит дама шлюховатого вида и заводит разговор: - Какие дрова сегодня? Будто ты, думаю, отличаешь породы дерева в магазинной таре – её делают в леспромхозах из третьесортного бревна, какое не годится для чего-то лучшего. Может быть берёза или пихта, а то и осина. Нынче вроде бы сосёнка – жёлто-яркая такая. - Сосна, - говорю. Её ответ почему-то разочаровал. Или безразличный тон осёк. Но я же не про то, не про околокаминную толчею пустых персонажей, а про обыкновенную деревенскую печь. Которая варит, парит, согревает да ещё и свет даёт. Когда Виталий перекладывал нам печку в старом деревенском доме, а мы с сыном были у него в подручных, он ни на минуту не умолкал – вываливал на нас разные печные истории. Вот и про тётку свою рассказал. Оказывается, печь использовали для освещения. Как свечи. Они были магазинные, стеариновые. Их можно было жевать вместо смолки. И восковые. Обыкновенные. В наше время много занимались пчёлами, существовали целые пчеловодческие хозяйства да всякий колхозишко непременно имел свою пасеку и воск был не в диковинку. Но пользовались свечками мало. Я не помню, чтобы у нас дома водились свечи. А так-то мне кажется, что помню даже лучину. Смутно, конечно, но что-то такое иногда присутствовало в послевоенной бедности – керосином не всегда удавалось закупиться. Специальный керосинный бидон из белой жести тоже помню. Работа кустарная, поэтому был сей сосуд тяжёлый и крепкий даже с виду. Потом проржавел пустой и нашёл своё место в металлоломе. Керосиновые лампы бывали разные. Простые из крашеной жести. Иногда кустарные - их клепали в разных артелях, во времена моего детства существовала масса всяких артелей, делавших всё на свете: от тех же ламп до шитья кепок-восьмиклинок. Самодельная лампа выглядела как большая кружка, только наверху отверстие, куда ввинчивался светильник, имевший вороток для подачи фитиля. А сбоку ещё отверстие, туда заливался керосин, остро пахнувший заводским железом. В магазинной продаже иногда появлялись стеклянные лампы, в них было видно, как стоит и плещется янтарная жидкость, из которой получается свет. А ещё переносные – «летучая мышь» в металлической сеточке, чтобы случайно не разбить стекло. Фитили тоже были разные. Казённой выделки – плотные, из многослойного текстиля. И простые – из сложенной в несколько слоёв тряпки. Нагар на фитиле состригался простыми ножницами, служившими в домашнем обиходе для всего – ими и мануфактуру для шитья резали, и детишек стригли. А вот стёкла одинаковые. Эдакой универсальной "женской" формы, некоторые с кокетливой даже талией и как бы с расширением к бёдрам. Стекло насаживали на светильник и пламя, исходящее из фитиля, тут же становилось не мятущимся от колебаний воздуха, а строгим, прямым и дисциплинированным, будто отозвалось на армейскую команду «Смирно!». Копоть из лампового стекла перемещалась строго вверх и оставляла на потолке чёрное пятно. Лампу старались не двигать туда-сюда по столу, чтобы круг копоти был постоянный, а не пачкал потолок там и сям. Иногда для лампы устраивали специальную полочку в простенке. Но уроки удобнее было делать, когда она стоит на столе, рядом и об неё можно, между прочим, погреть руки. От верха лампового стекла мужики прикуривали цыгарки – такой сильный оттуда выходил жар… Но всё кончилось, когда вдоль улицы встали столбы электроосвещения. Монтёры залазили на них, цепляясь специальными металлическими «когтями», надевавшимися на сапоги, и вешали провода. Лампочки сразу стали дефицитом. Их берегли. Когда волосок внутри отгорал или рвался, умельцы умели ловко встряхнуть лампочку и соединить одну часть волоса с другой, чтобы свет не прекращался. Говорили, что электрический ток подаётся с ОбьГЭС, которая в Новосибирске, и что американцы первым делом её разбомбят и мы вновь погрузимся в темноту, поэтому мы очень не любили американцев. Но только белых, а негров уважали за их неимоверные страдания…