Дворец на острове

Дворец культуры имени Дзержинского в дальнем Куйбышеве - одно из старейших учреждений культуры города и интересный памятник архитектуры.

Первоначально одноимённый клуб открылся в ноябре 1933 года в бараке. Возглавил его Анисим Алексеевич Квитко, проработавший в этой должности более двадцати лет. В начале 1930-х годов он организовал два хора - русский и украинский, два кружка драмы - тоже русский и украинский, опять же два оркестра - народных инструментов и духовой, а также открыл библиотеки, разумеется, опять две - взрослую и детскую. Такую вот “двойную” творческую жизнь вёл этот Анисим Алексеевич...

В 1941 - 1942 годах в здании клуба формировались части и подразделения 237-й Пирятинской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии, размещался военный госпиталь.

После войны в Дальнем Куйбышеве решено было вместо деревянного клуба возводить трёхэтажный каменный Дворец культуры имени Дзержинского. Для проектирования был привлечён талантливый ленинградский архитектор Рожин. Он держал нос по ветру и свой творческий путь чутко корректировал с политикой партии и правительства. А потому вовремя отказался от увлечения конструктивизмом и стал адептом сталинского ампира, но опять же не стал бросаться в омут с головой, а отмерял архитектурные излишества довольно скуповато - словно по чайной ложке. Как результат - все интересные решения у Рожина неизменно появлялись в зданиях где угодно, только не на фасаде. Подтверждением чему стал и этот дворец: весьма скромный фасад, но при этом красивая до вычурности ротонда с лестницей позади здания, куда обычно архитекторы вообще не заглядывали. Но именно такой вот нетривиальный подход принёс Рожину узнаваемость.

К лету 1948 года Рожин, не выезжая из Ленинграда, завершил проектирование дворца культуры, и в августе в Араличево началось его строительство.

Особенностью творчества Рожина было создание не просто единичных зданий, но архитектурно-парковых комплексов - под Дворец он спроектировал... целый остров. С английским парком, каменными дорожками, цветниками и скульптурами. Аллею, ведущую от мостика ко дворцу, фланкируют два постамента с огромными чугунными чашами. Но главным украшением стал горбатый мостик для пешеходов - единственный способ пройти к зданию, навеянный, вероятно, образом Каменноостровского театра в Петербурге, построенного на своём “персональном” острове. А поскольку природного острова в Араличево не было, то зодчий решил прорыть вкруговую канал от близко протекавшей реки, как и было принято в городе на Неве. Невдомёк только было гиганту мысли, ни разу не нюхавшему абушкиной воды, что река Аба - совсем не Малая Невка, омывающая тот самый Каменноостровский театр, и даже не Обводной канал. В результате вместо водной глади и свежего ветерка отдыхающие на острове получили чёрные шахтовые воды и известную вонь. Надо было что-то срочно делать. И зодчий заочно принял очередное мудрое решение: превратить протоку Абушки в пруд. Для чего канал отделили от Абы перемычками. Вода стала чище, в ней завелась какая-никакая рыбёшка, а гладь стала радовать кубышками да кувшинками. Но тут другая напасть - со временем пруд превратился в болотце с лягушками, на что столичный архитектор, конечно, не рассчитывал. В итоге в одной из перемычек оборудовали шлюз для естественного долива воды в половодье. Результатом стало всё то же болотце, но ещё и грязное. “Затянуло бурой тиной гладь старинного пруда”, выражаясь словами черепахи Тортиллы.

В августе 1951 года дворец с залом на 400 мест был торжественно открыт и на долгие десятилетия стал культурным центром большого района. По иронии судьбы в XXI веке, после передачи закрытого кинотеатра “Шахтёр” торговцам, Дворец культуры имени Дзержинского вновь стал (а точнее - остался) единственным очагом культуры в дальнем Куйбышеве.

Его площадь составила 2631 квадратный метр, объём - 15887 кубометров, а обошёлся он “Куйбышевуглю” в 2102100 рублей. Насколько эффективно сработал Рожин, видно хотя бы из сравнения дворца с его ровесником - Клубом металлуров в Точилине архитектора Борташевича. Последний был примерно на треть меньше: зал - на 300 мест, площадь клуба - 1862 квадратных метра, объём - 13500 кубометров, но обошёлся дороже - в 2439000 рублей. Что, впрочем, не помешало нынешнему поколению горожан расправиться с клубом: в 2013 году он был снесён.
Вернёмся, впрочем, к дворцу на острове, который пока ещё стоит, хотя и с обвалившейся местами штукатуркой.
С точки зрения стиля дворец не совсем характерен для послевоенной эпохи ампира, скорее он соответствует эстетике довоенного времени - концу 1930-х годов, когда заново шло освоение классики, но с явной оглядкой на постконструктивизм.

Симметричное трёхэтажное жёлтое здание, сплошь рустованное по штукатурке, встречает гостей словно сознательно упрощённым ордером с восемью квадратными рифлёными столбами вместо колонн по главному фасаду. Под профилированным карнизом прячется глубокая затенённая ниша с тремя белыми барельефами, огороженная по бокам двумя дугообразными фигурными балюстрадками с точёными балясинами. Удивляет явно недостаточное количество окон и их несоразмерно крохотные размеры, несвойственные парадному характеру здания. Но такое подчёркнуто лаконичное решение фасада, как уже сказано, имело потаённый смысл - всё самое интересное было вокруг, позади и внутри.

Вот и здесь по обе стороны фасада гостей встречали каменные изваяния. Честолюбие пролетариев должно было, видимо, греть то, что фигуру Ильича перед дворцом сопровождают не революционные матросы и не бдительные чекисты (что было бы уместно, учитывая имя Дзержинского у заведения), а два шахтёра с отбойными молотками. И это при том, что первый в Кузбассе отбойник появился у шахтёра Егора Бетцева только в 1932-м, когда Ильич уж восемь лет как томился в Мавзолее.

Боковые фасады, в отличие от главного, сплошь усыпаны ковром из огромных окон - по 20 на каждой стороне. Но главное украшение дворца было ещё впереди. Вернее... позади. Это окружённая колоннадой из шести квадратных в сечении столбов огромная ротонда высотой во всё здание. Пять её окон были не просто огромны - окна высотой от пола второго этажа и до потолка третьего этажа покрывали всю плоскость двух верхних этажей дворца. Каждое из окон-гигантов пять раз рассечено переплётами по вертикали и столько же - по горизонтали. Вокруг полукруглой апсиды располагалась галерея, огороженная такой же балюстрадой, которую мы встречали у фасада. Глядя на всё это великолепие, понимаешь, что именно здесь - лицом не к городу, а к парку - архитектор и расположил смысловой центр всего дворца. Собственно, весь дворец и служит своего рода обоснованием для грандиозной ротонды, в которой эстетика поставлена гораздо выше целесообразности. А это очень созвучно идее Петербурга, грандиозного города, построенного там, где и жить-то считалось невозможно.

Питерское происхождение дворца выдаёт и такая характерная деталь, как увеличенная высота третьего этажа, заметно превосходящая высоту первых двух, - это свойство классической дворцовой архитектуры: ведь именно третий этаж обыкновенно и предназначался для размещения парадных залов.
И ключ к разгадке противоречивого облика дворца на острове как раз в сплошь остеклённой ротонде. Неоклассическая архитектура не слишком приветствовала огромные окна, а уж послевоенный ампир тем более отвергал на корню такое проявление отвергнутого конструктивизма, как расстекловка. И во всей истории архитектуры лишь на очень короткий миг огромные окна сосуществовали с классическим ордером - в конце 1930-х годов, в эпоху, переходную от постконструктивизма к новому освоению античности. Поэтому-то опытный ленинградский зодчий Рожин и обратился после войны к довоенному стилю - никак иначе осуществить свой замысел он не мог. Сдержанное и даже скупое применение декора было бы несовместимо с главным элементом дворца - остеклённой вкруговую ротондой.

А вот внутренняя отделка, поразившая своей роскошью непривычных до излишеств людей труда, наоборот, целиком отражала послевоенный стиль, местами словно споря в своей избыточной декоративности с “чурригереско” - напыщенным стилем испанских конкистадоров.

Проект так понравился народу и - самое главное - начальству, что его решили заимствовать, хотя изначально он совсем не был расчитан на тиражирование. В итоге вскоре точно по этому же проекту был возведён Дворец культуры энергетиков в Калтане - до сих пор самое значительное и вообще центральное сооружение города. Здесь удивительным образом совпала дислокация дворца лицом к городу и обратным фасадом с пресловутой ротондой - к парку. Правда, в 2010 году здание было безнадёжно испорчено металлическим сайдингом, скрывшим весь декор. Но деваться от этого некуда: при невысоком художественном уровне наших градостроителей уничтожение подлинной красоты современными навесными фасадами, гипсокартоном и прочей дрянью стало настоящей эпидемией.

Сегодня Дворец культуры в Куйбышеве по-прежнему живет интересной творческой жизнью (работают 70 клубных формирований с 1360 участниками, отличная сценическая площадка, творческие коллективы, носящие звание “народный” и “образцовый”) и, к счастью, по бедности нашей дворец ещё не изуродован сайдингом. Дай бог дворцу избежать финансирования ремонта - в наших краях отсутствие денег, похоже, единственная гарантия от уничтожения памятников архитектуры.

Добрым словом стоит отметить и построенный по сути заново мост через пруд - его авторы точно уловили замысел ленинградского автора дворца и мастерски воспроизвели образы того же стиля, в котором Рожин запроектировал здание. Это редкий образец удачного стилизаторства в современном Новокузнецке, где уровень архитектуры упал ниже плинтуса. Видимо, городу пора вновь звать питерских.