Душа не просит славы, но хочет петь

“Сколько же я знакома с Юлией Тимофеевной?”, - прикидывала я, отправляясь к ней в гости в день ее 90-летнего юбилея. Выходило, лет 35.

Она, тогда уже опытный журналист, помогала мне, молодому сотруднику заводской многотиражки, делать первые шаги.
Замечательное время тогда было. Многотиражки были на каждом более-менее большом предприятии. Верстались мы в разные дни на Новокузнецком полиграфкомбинате. В четверг выходил мой “Химик”, газета химфармзавода (ОАО “Органика”), редактором был Тимофей Николаевич Чернов и “Металлист” Новокузнецкого машзавода, сотрудником которой была Юлия Жилина. Когда она и ее редактор Валентин Вяткин появлялись на полиграфе, сразу начиналась “движуха”. Валентин Иванович, такой большой, неспешный, обаятельный с порога отпускал своим сочным голосом какую-нибудь шутку (юмор его был неиссякаемый, тонкий, точный и умный), Юлия Тимофеевна, всегда улыбающаяся, подхватывала волну, добавляла свое, и кабинет сотрясался от хохота. Эта “парочка” всегда выделялась, их любили за доброту, уважали за профессионализм и завидовали их трудолюбивому тандему. Они всегда готовы были помочь: и в верстке номера, и в корректуре, щедро делились журналистскими премудростями, ну и, конечно, журналистскими байками.

Такой я Юлию Тимофеевну и запомнила: легкой, голубоглазой, улыбающейся, очень доброжелательной. Потом встречались время от времени. Редко. Последние лет пять не виделись совсем. И вдруг такая дата - 90 лет! Созвонились. “Юлия Тимофеевна, “Кузнецкий рабочий” хочет поздравить вас с юбилеем. - Приеду в гости?” На другом конце провода голос чуть с хрипотцой: “Олечка? Да всегда рада”.
Давлю домофон. Тишина. Набираю снова. Тишина. “Наверное, - идет потихоньку к двери”. Жму кнопку дольше. Наконец дверь подъезда открывают. У порога квартиры тоже собираюсь постоять, но дверь распахивается, и вот она - Юлия Тимофеевна со своей фирменной улыбкой, восклицаниями и восторгами. Господи! Ну как я могла подумать, что она по-старчески неспешно шаркает к двери и неверной рукой шарит по замку? Да она же переодевалась в праздничное! Губки подкрашивала, глазки подводила, духами прыскалась... И вот во всей красе! Стремительно меня раздевает, бегом тащит в комнату, на ходу поправляет прическу и знакомится с фотокором.
Какая была, такая и осталась.
На столе ворох журналов, альбомов, альманахов, книжечек и солидных книг. Юлия Тимофеевна не только журналист, который долгие годы работала в газетах, всю свою сознательную жизнь она писала стихи. Первый успех пришел в 10 лет. На краевой детской олимпиаде, было это то ли в 1936 году, то ли годом позже, читала свои стихи, заняла первое место, и ее премировали путевкой в Артек. “Кто туда поехал - не знаю, - рассказывает она, - но мне путевка не досталась”. Первое опубликованное стихотворение под названием “Здравствуй, весна” появилось в “Большевистской стали” (“Кузнецкий рабочий”), когда она училась в 9-м классе. А потом уже печаталась в разных изданиях. Вот такое стихотворение под названием “Боялась уснуть” появилось в “Металлурге”, где она вспоминает себя в военные годы.
Шестнадцати лет неумеху
В рабочие взяли меня.
В родном рельсобалочном цехе
Была крановщицею я.
И знаю не понаслышке
Всю тяжесть военных годов,
Когда мы - девчонки, мальчишки
В цехах заменяли отцов.
Царицей сижу я на кране.
А чем же кабина не трон?!
Всю смену то “вира”, то “майна”-
Гружу за вагоном вагон.
Без отдыха и без обеда...
Боялась, что если усну,
На фронте сорвется победа,
И я подведу всю страну.
Я будто вросла в свой “скворечник”,
И зорко махину веду,
А снизу чумазый насмешник
Кричит мне: “Не спи на ходу!”
“Родители у меня были неграмотные, - вспоминает она, - стихи считали баловством. - Мама - большая труженица, говорила, что заработать можно только своим горбом. Она вырастила четверых детей. Работала день и ночь. Была сильной женщиной, запросто по четыре ведра картошки таскала. Единственным ее увлечением были цветы. Стихов не понимала”. Вот строки из посвящения маме.
Мол, за стихи не платят деньги,
Чего корпеть?
Ну, а куда же душу денешь,
Коль хочет петь.
Мои стихи - моя забава,
Твои цветы.
Душа не столько просит славы,
Сколь красоты.

Стихи разлетались по разным изданиям. “Ключевую роль в моем творчестве сыграл мой школьный учитель, а потом и преподаватель в пединституте Андриевский, - вспоминает Юлия Тимофеевна. - Он для меня главный человек, который направил на путь истинный. Владимир Николаевич был как второй отец: заботливый и внимательный”. В старом блокноте осталась написанное им напутствие: “Милой Юлии Жилиной, моей любимой по школе и институту ученице. Не забудь, что я глубоко убежден в богатстве твоей натуры и одаренности, верю, что ты не погасишь искру своего таланта и будешь писательницей. 1948 год”. Слова стали пророческими.

Большую роль в творчестве Юлии Жилиной сыграл еще один человек, ее кумир поэт-песенник Михаил Васильевич Исаковский. Юлия активно работала в обществе “Знание”, читала лекции, в основном, конечно, о поэзии. И как-то написала в “Литературную газету”, что не может купить книгу стихов Исаковского. Ответ пришел... в двух посылках от самого поэта. Завязалась переписка, которая длилась до последних дней Михаила Васильевича.
Но самый плодотворный период в творчестве Жилиной был, когда она стала женой тоже человека творческого (иначе и быть не могло, других мужчин она не признавала), тоже поэта Василия Степановича Афанасьева. Кстати, когда-то он трудился в “Кузнецком рабочем” и вел в газете литературную группу. “Мой муж был бескорыстный, скромный, талантливый, - говорит она о нем. - Он постоянно печатался в московском журнале “День поэзии” и во многих других изданиях СССР, считался даровитым. Как-то он читал свои стихи на семинаре поэтов Кузбасса, в гостях были московские поэты, и известный поэт Михаил Львов сказал: “Афанасьев нас всех положит на лопатки”. Когда мы с ним поженились, стали писать вместе, с авторством не считались. В его стихах - мои слова, в моих - его. А подпись - как бог на душу положит”.
Василия Степановича нет уже 25 лет. Первые десять стали для Юлии Тимофеевны простоем. “Горевала, - всхлипывает она, - плакала и плакала. Какие уж тут стихи”. И все же снова взялась за перо. Появились сборники лирических стихов, писались басни, песни, которых у нее почти сто. Отдельная и очень большая часть ее творчества - детские стихи. Их очень много, уже вышли три полновесные книги “Веселый малыш”, “И в шутку, и всерьез”, “Я и бабушка моя”. Детские стихи писать наверняка труднее, они должны быть воздушными, с легкой, запоминающейся рифмой, добрыми и веселыми. Например, как этот стишок про “Маленькую маму”:
Вечером в корыте
Мыла дочек Рита.
Все теперь в порядке -
Куклы спят в кроватке.
А сама немыта
Спать ложится Рита.
Ножки мыть не стала:
Так она устала.
Свои книги Юлия Тимофеевна (на последних она уже Афанасьева) с удовольствием дарит школьным библиотекам, часто бывает в детских домах, интернатах, встречается с детьми, читает про своих Рит, Марфушенек, Толь, Дим... Дети узнают себя, и им это нравится.
На каждый день у Юлии Тимофеевны план работы. “Простаиваю, когда компьютер из строя выходит, - говорит она. - Старенький уже. Я же стучу, стучу, стучу...” А как же отдых? “Гуляю по дамбе, - докладывает она и показывает из окна берег Томи, - это “Невский проспект” нашего Орджоникидзевского района”. Знаете, как она гуляет? Зимой на картонке катается с дамбы, а еще ходит со скандинавскими палками от начала дамбы до конца. А это - 10 километров. Попутчиков старается не брать. “Да ну их, - машет рукой, - пройдут пару километров и домой тянутся”. Хорошо хоть “моржевать” бросила. Вот они - секреты долголетия.
И еще один секрет. Это по паспорту ей 90 лет. А на самом деле она родилась 2 января 1924 года. Когда семья уезжала из глухой алтайской деревушки на Кузнецкстрой, ее метрики были потеряны, восстанавливали в Сталинске со слов неграмотных родителей “на глаз”. Так что юбилей, конечно, официально настоящий, но прожито чуть-чуть больше.