Сирано, Кристиан и поэзия

В драматическом театре состоялась премьера спектакля по мотивам пьесы Эдмона Ростана “Сирано де Бержерак”.

Уточнение “по мотивам” стоит в программке. Но можно было и не уточнять. Сейчас редко что ставится не по мотивам. Похоже, никто из постановщиков сегодня не пытается проникнуть в глубины произведения классика, отнестись к нему с вниманием и уважением.

Много лет назад Фаина Раневская с горечью сказала своему собеседнику, что исчез трепет у артистов, режиссеров, - в общем, у работников искусства. Так вот, ждать трепетного отношения от постановщиков к автору, даже если этот автор - классик, бессмысленно.

Миша Лебедев, автор этого спектакля, осуществил в нашем театре несколько постановок: “Нос”, “Станционный смотритель”, “Всякое бывает”. Последний - по рассказам Шукшина.

Режиссер настаивает на том, чтобы его и в программках, и в печатных изданиях называли именно Мишей, а не Михаилом, как в паспорте. Может, потому, что очень молод и держится за свою молодость. А может, по другим, неизвестным причинам! Есть же в литературе Саша Черный, который по паспорту был Александром Гликбергом. Говорят, наши артисты с увлечением работают с режиссером Лебедевым, охотно выполняют поставленные им задачи, сложные и порой вычурные по форме. Кажется, еще не так давно я слышала утверждение московского критика, что русский артист вне формы. Русские артисты полюбили форму и успешно освоили ее. Жаль, что нередко форма заслоняет содержание, то есть не только сюжет, но и идею и тему автора. Миша Лебедев, безусловно, талантливый режиссер. Его постановки полны выдумки. Но тем не менее не надо сбрасывать автора со счета.

Если в “Станционном смотрителе” чувствуется Пушкин, в спектакле “Всякое бывает” - Шукшин и в безудержной режиссерской фантазии накрученном “Носе” я как зритель принимала Гоголя, с его юмором, с его мистикой, с его философией, и видела, что это очень современный спектакль и сорванный с лица майора Ковалева и отправившийся гулять по Невскому нос - вполне сегодняшний персонаж, молодой и наглый, то трактовка Лебедева пьесы Ростана “Сирано де Бержерак” мне кажется, как минимум, спорной и неудачной.

Сирано де Бержерак, отъявленный забияка, дуэлянт, отважный воин и замечательный поэт, человек “с солнцем в крови”, как это у Эдмона Ростана, в спектакле Миши Лебедева потухший, обескровленный, сраженный своими комплексами молодой человек.

Александр Шрейтер, исполнитель этой роли, никакой не урод, с нормальным носом, а именно эта часть лица - главный недостаток и главная беда влюбленного поэта. У Александра Шрейтера правильные черты лица, да он просто красавчик и мог бы спокойно играть роль Кристиана. Но, по замыслу режиссера, их Сирано страдает от своих комплексов, что никак не соотносится с его героическим поведением.

Опять же, это у Ростана. В спектакле Сирано ни с кем не дерется на шпагах. Он почти все действие либо неспешно ходит, либо сидит на авансцене и вспоминает. Рядом с ним неотрывно в черном, так и хочется сказать, трико, молодой человек передвигается словно тень и произносит внятным шепотом стихотворный текст. Это хорошо делает Андрей Грачев, передавая не то тень, не то внутренний голос Сирано, то есть его мысли почти вслух, громким шепотом. Хотя в программке рядом с фамилией артиста обозначено имя Ле Бре, друга Сирано.

Я написала “почти все действие”, но как раз действия-то в спектакле и нет или почти нет. Все, что мы видим на сцене, это отрывочные воспоминания главного героя, потому и переживания у него глубоко внутри. Может, мода на воспоминания пошла, на “флешбэки”, как сейчас модно говорить. Совсем недавно в нашем театре прошла премьера “Пиковой дамы”, где артист Шрейтер в роли Германа, находясь в сумасшедшем доме, вспоминал свою историю про “тройку, семерку, туз”. При воспоминаниях, как мы все помним, многое стирается из памяти, извращается. И действующие лица бледнеют, теряя краски и эмоции.

Роксана, любящая и любившая Сирано с детства как близкого родственника, ведь он ей двоюродный брат, и остроумный, и талантливый поэт, и друг, и товарищ по играм. Ей и в голову не могло прийти увидеть в нем мужчину. А с ним случилась беда - влюбился в кузину. Да и не считались в XIX веке кузины близкими родственниками и совершали браки, не боясь кровосмещения.

Роксана была влюблена в молодого красавца Кристиана де Невильета, тоже человека военного, но не умеющего говорить о любви высоким слогом. Хотя в любви часто молчание сильнее слов, даже самых поэтических. Но Роксана, сдается мне, больше всего любила поэзию. Сердце девушки грели стихи и не о природе или о Родине, а о ней самой. “В тебе я столько вижу красоты, что красоты твоей не вижу”, - признавалась она Кристиану, не подозревая, что автором стихотворных признаний является ее кузен.

Роль Роксаны, сложную и для более опытной актрисы, играет совсем недавно окончившая Кемеровскую академию культуры и искусства Екатерина Пономарева. Это ее дебют. Очень молодая, высокая и стройная, с приятным тембром голоса, какая-то очень современная и в то же время сдержанная в эмоциях, ограниченная режиссерским рисунком и зажимом от волнения, она кажется артисткой не из новокузнецкого театра.

Спектакль навязчиво напоминает литературный театр. Это сходство начинается с художественного оформления (художник Наталья Чернова). Полукругом зеркало сцены завешено плотными темно-вишневыми шторами. Свободную часть сцены занимают легкие кресла-стулья. Спектакль начинается “живыми картинами” (существовала такая забава в светских кругах в XIX веке): участники наряжались, выходили к публике, принимали какие-то позы, застывали в них, создавая общую картину. Но при этом ничего не говорили. Здесь действующие лица спектакля, исключая Сирано, застывают в затейливых, вычурных позах и рассказывают о “подвигах” Сирано. Он всего этого видеть просто не может, и как сцену его воспоминаний нельзя согласиться принять. Вся эта светская тусовка кажется на одно лицо. И чего нет в этой “живой картине”, так это жизни. Яркий и запоминающийся в этой компании только граф де Гиш (Андрей Ковзель).

Самый живой эпизод в спектакле - признание в любви Кристиана (хорошо играет эту роль Александр Коробов) и подсказывающего ему текст Сирано Роксане, стоящей на балконе (в данном случае это металлическая передвижная фурка). Кристиан горячо любит Роксану, а она - его. Начинается сцена с его собственных признаний. Он говорит ей: “Я люблю тебя”. Она ему почти тоном экзаменатора: “А дальше?” Он неуверенно, как студент, повторяет эту же фразу. В том, как он произносит это желанное для каждой обычной женщины признание, уже не любовь, не страсть, а неуверенность и страх. Ситуацию исправляет Сирано, подсказывая своему тайному сопернику облеченные в поэзию слова. Зрительный зал, увидев наконец проявление живых чувств, дружно смеется и аплодирует.

“Сирано де Бержерак”, на мой взгляд, не самая удачная постановка Миши Лебедева. В споре постановщика с автором-гением всегда победит гений. Тут надо как-то поаккуратнее. Тем не менее у нового спектакля театра есть свои поклонники. Людям нравятся премьеры, нравится классика и нравятся спектакли о любви.