Кузбасс – Приморье. Парадокс на парадоксе

Столицу юга Кузбасса и дальневосточную Находку связывают общие угольные проблемы.

Их решение тоже надо искать вместе, корректируя законы так, чтобы в угоду бизнесу не попирались интересы россиян.

Группа журналистов познакомилась с последствиями работы стивидорных компаний, отгружающих уголь в страны Азии.

В том числе в Приморье побывал корреспондент нашего издания. Поездка была организована усилиями трех организаций: Международная экологическая группа "Экозащита!", Общественная организация "Надежда" (г. Находка), Фонд имени Генриха Бёлля .

Об этом мы подробнее расскажем в следующих выпусках "путевых заметок". Но главный корень всех бед жителей этих двух регионов кроется в том, что ради собственной прибыли кучкой бизнесменов, занимающихся углем, полностью попираются интересы простых россиян. Причем это не граждане понастроили себе жилья рядом с угольными предприятиями. Угольные предприятия (разрезы, перегрузочные терминалы и пр.) вдруг появились рядом с давно уже существующими городами и поселками.

Если посмотреть статистический сборник, выпущенный аналитическим центром при Правительстве РФ и сравнить с другими открытыми данными, то вырисовывается не самая жизнерадостная картина. Рост экспорта угля в России происходит на фоне снижения мировой добычи и торговли углем. Для того чтобы сохранять конкурентоспособность, угольным королям приходится снижать себестоимость добычи черного топлива. А это значит, что для сохранения размера прибыли приходится разрабатывать самые легкодоступные угольные пласты, экономя деньги на природоохранных мероприятиях и производить перевалку в портах без соблюдения экологических требований к такого вида деятельности. В итоге производственная себестоимость угля в России одна из самых низких в мире.

При этом по данным на сентябрь 16 года доходная ставка (показатель, демонстрирующий сколько рублей РЖД получает за каждую погруженную тонну) при перевозке угля в 1,7 раза меньше, чем средняя доходная ставка РЖД за перевезенную тонну по всем грузам и в 2,9 раза меньше, чем доходная ставка от перевозки 1 тонны черных металлов. В итоге получается, что в сфере грузовых ж/д перевозок существует перекрестное субсидирование: более "дорогие" грузы платят не только за себя, но и частично за своих более "дешевых товарищей", то есть за уголь. Впрочем, подобная практика наблюдается во многих странах, где осуществляется перевозка угля.

В связи с данным вопросом уже обсуждается переход на открытое субсидирование товаропроизводителей.

Это позволило бы вести дискуссию об эффективности угольной отрасли и о том, с каким уровнем субсидирования общество готово мириться, а какой уровень субсидий представляется неприемлемым, и потому требуются отраслевые реформы. Экономисты понимают, что любая субсидия – плохо, так как свидетельствует о "внутренних болезнях" или иррациональности экономики отрасли в целом. К примеру, экспортировать электроэнергию полученную из угля дешевле, чем вывозить сам уголь.

Но субсидирование перевозки угля поддерживается органами власти. К примеру, губернатор Кемеровской области как только железнодорожники заикаются об увеличении тарифов, прямо обращается в Минэнерго РФ и РЖД с просьбой пересмотра роста тарифов на перевозку угля.

Программа развития угольной отрасли России до 2030 года ориентируется в том числе на рост экспорта угля в Китай. Но Китай подписал Парижское соглашение по климату и намерен продолжать свое участие в нем вне зависимости от воли и действий других стран, осуществляя постепенный переход на безугольную энергетику. Соответственно есть основания полагать, что через 5-7, максимум 10 лет с уходом основного потребителя экспорт угля станет не выгодным и угольный бизнес перепрофилируется на другое производство. Косвенно об этом же говорит и нежелание угольщиков вкладываться в реализацию экологических мероприятий. Зачем тратить средства на то, что не повышает производительность производства, если не планируется вести бизнес в течение долгого периода? В угольной отрасли сегодня проще оплачивать штрафы и закрыться через 5-7 лет, чем вкладывать большие деньги в очистные, а потом сдать это оборудование в металлолом.

Вот только что останется в наследство тем населенным пунктам, где сегодня угольщики работают?

Если ликвидация последствий угольного бизнеса станет ответственностью бюджета всех уровней, то получается, что налогоплательщики снова помогут угольщикам, ухудшающим сегодня условия их проживания.

Для справки:

По данным таможенной статистики, объемы экспорта угля из России в 2016 году увеличились на 9,8 %, хотя в стоимостном выражении он вновь снизился до 9,1 млрд долл. (–5,6 %). Россия увеличила поставки угля практически по всем основным направлениям, включая Украину (+10 %). Исключением стали Великобритания (–35 %) и Нидерланды (–10 %). Структура российского угольного экспорта достаточно стабильна. При этом возросла роль восточного направления и усилилась концентрация. На три крупнейших торговых партнера России по экспорту угля — Республику Корея, Японию и Китай — пришлось в 2016 году 44 % поставок.

Разные правила ведения малого и большого бизнеса характерны не только для Кемеровской области.

Когда мелкий предприниматель открывает торговую точку или кафе, он обязан не только подготовить разрешительные документы, но и обеспечить условия для ведения своего бизнеса. Магазинчик или кафе большого ущерба окружающей среде не наносят, но и то воздействие, которое есть, должно быть минимизировано подключением к городской системе канализации и договором на вывоз мусора. К тому же предприниматель обязан следить за чистотой на прилегающей территории. Если торговая точка или кафе будут располагаться в одной из бывших квартир жилого дома, то ее владелец обязан заручиться согласием жителей дома. В случае нарушений требований законодательства надзорные органы обращаются в суд с требованием остановить деятельность организации. Таков порядок для малого бизнеса.

У большого бизнеса принципы работы иные.

Они организуют свою деятельность так, как выгодно им. Если "соседи по дому" начинают возмущаться, то может быть что-нибудь когда-нибудь из очистных сооружений и будет установлено. Прибирать за собой загаженную территорию большой бизнес не стремится, оставляя право и обязанность рекультивации тому, кому это больше всего будет мешать, если конечно у этого кого-то найдутся деньги на ликвидацию последствий получения прибыли большим бизнесом. Ну а если деньги не найдутся, то придется людям привыкать жить в новых условиях.

Можно с завязанными глазами ткнуть пальцем в карту Новокузнецкого района Кемеровской области и наверняка попасть в место, где угольщики ведут свою деятельность, попирая интересы простых граждан, живущих неподалеку. От взрывов на угольных разрезах разрушаются фундаменты домов, отвалы подступают вплотную к огородам селян. Угольщики пользуются, а потом называют своими имеющиеся коммуникации, создавая опасность проезда и ограничивая местным жителям пользование дорогами. Федеральную трасу в сторону села Костенково вообще планируется перекопать, а для населения сделать дорогу в объезд.

Наша группа журналистов знакомилась с работой угольных терминалов в Находке со смотровых площадок, оставшихся с советских времен, когда город был популярен у туристов. По всей видимости, службы безопасности стивидоров (стивидоры — компании, занимающиеся погрузочно-разгрузочными работами в порту) это заметили, потому что на одной из площадок нас уже ждала установка по подавлению пыли, которая была пущена сразу после нашего приезда (фото 1). Зато с этой смотровой площадки хорошо было видно, что ведется погрузка на ООО "Порт Ливадия" (фото 2). Обратите внимание на черное облако над зоной погрузки. Это не дым, это угольная пыль.

Насчет замеров сложно сказать – у нас не было времени отследить это процесс. Зато зафиксирован факт того, что в ночные часы в сторону порта идут один за другим груженые углем вагоны, а утром обратно возвращаются пустые составы. Дело в том, что окна номера гостиницы, в которой остановилась наша группа, как раз выходят на железную дорогу. Поэтому засада не требовалась, достаточно было выглянуть в окно, чтобы убедиться в правдивости слов местных жителей.

Жилые кварталы в Находке строились недалеко от порта.

А когда в порт пришли угольщики, они не спрашивали разрешения местных жителей. При этом угольщики не предлагают какого-нибудь рода компенсации местным жителям за причиняемые неудобства. Справедливости ради стоит отметить, что Евраз НМТП предложил жителям микрорайона Астафьева установить пластиковые окна, а жителям сел, на чьи дома наступают разрезы, угольщики предлагают бесплатный уголь для отопления домов. Но проблему запыленности это не решает.

Возможно, он действительно настроен на борьбу с угольными стивидорами. Подписано соглашение о прекращении перевалки угля в рыбном пору Владивостока. Терминал Астафьева в Находке должен перейти к закрытой перевалке угля. Договор о поэтапном прекращении перевалки угля открытым способом подписан с восемью стивидорными компаниями Находки.

Иначе дело обстоит в Посьете, где местные жители из-за страха лишиться средств к существованию молчат задыхаясь от угольной пыли. Но врио губернатора видит только столицу края и протестующую Находку. Про соглашения со стивидорами по Посьету пока ничего не слышно. Именно поэтому, не надеясь на слова чиновников общественники Находки не успокаиваются, ведь соглашения носят декларативный характер, а обещания главы региона приостанавливать деятельность угольных перевалок пока не подкреплены решительными действиями.

В Кузбассе даже перед выборами президента подобных обещаний нет.

Возможно, они появятся, если в регионе произойдет смена губернатора, а вместе с ним поменяются и экономические элиты. При переделе экономических сфер влияния требования заботиться об экологии могут стать хорошим козырем при формировании общественного мнения в поддержку кандидата на пост главы региона. Улучшит ли это экологию пока сказать сложно. Поживем, увидим.

Продолжение следует