Проклятие собственников "Разреза Инского"

Собственником "Разреза Инской" объявил себя учредитель Новокузнецкой федерации бокса Александр Терешенков.

О резонансном процессе и том, во что это вылилось, рассказывает "Тайга.инфо"

В середине ноября 2016 года по обвинению в вымогательстве у собственника шахты Антона Цыганкова 51% акций (513 штук) АО "Разрез Инской", стоимостью более миллиарда рублей, были задержаны восемь человек: заместители губернатора Кузбасса Амана Тулеева Алексей Иванов и Александр Данильченко, начальник департамента административных органов региона Елена Троицкая, миллиардер из списка Forbes Александр Щукин и его доверенное лицо Геннадий Вернигор, руководитель СК РФ по Кемеровской области Сергей Калинкин, замглавы второго отдела по расследованию особо важных дел СК РФ по Кемеровской области Сергей Крюков и старший следователь Артемий Шевелёв.

Обвинение предъявлено по ч.3 ст. 163 УК РФ за вымогательство организованной группой в особо крупном размере. Потерпевший по делу собственник "Разреза Инского" Антон Цыганков опасается за свою жизнь и находится под защитой государства. Суд засекретил его показания и закрыл заседания с его участием.

В декабре 2019 года шахтеры "Разреза Инского" вновь столкнулись с невыплатой зарплат и требовали встречи с бессменным управляющим Андреем Гайдиным.

В январе 2020 года Центральный районный суд Кемерова признал виновным в мошенничестве бывшего главу комитета по управлению госимуществом (КУГИ) Кемеровской области, который якобы контролировал благотворительный фонд "Милосердие" Александра Решетова.

В январе же начался процесс по уголовному делу в отношении Евгения Хлебунова, заступившего на пост вместо бывшего зама Тулеева по топливно-энергетическому комплексу Александра Данильченко.

В феврале 2020 года собственником "Разреза Инской" объявил себя учредитель Новокузнецкой федерации бокса Александр Терешенков.

28 декабря 2019 года паблик "ВКонтакте" "Типичное Белово" опубликовал видео, в котором толпа рабочих требует зарплату. Приводим расшифровку.
— Рассказывайте, ребят! — обращается начальник к группе столпившихся в коридоре рабочих.
— Что рассказывать? Все зарплату ждут! — отвечают ребята. — Обещали 25-го, а сегодня 27-е! Ипотеку платить нечем! Новый год на дворе!
— У меня кредит нечем заплатить, а сегодня крайний срок был. Мне семью нечем кормить! —
возмущается рабочий Гриша.
— Не кричите только, я же нормальный, адекватный, я такой же, как вы, — успокаивает начальник. — Давай, Виктор, говори.
— Вот смотрите, вы с нами на контакт не выходите, вы все оттягиваете эту зарплату: завтра-послезавтра, — громко заявляет Виктор. — Вы все это пустили на самотек, рабочие требуют деньги — вы не даете их, а?! У каждого семья, у каждого кредиты, у каждого ипотека! Ну я не знаю, если мы в натуре свиньи такие, ** ***, *****, тогда я не знаю! Вы почему ситуацию не решаете?!
— А как ее решишь? Что я премьер-министр?! — подключается к разговору второй начальник.
— Вы нас в шахту загоняете, вы с нас требуете все эти пункты, а?! — распаляется Виктор. — А сами не выполняете, а?!
— Подожди-подожди, — осаживает Виктора первый начальник, — что ты выполнил по пунктам?
— Я все выполняю, я в шахту хожу, — уходит в оборону Виктор.
— Я хожу в шахту, хожу в забой, я не вижу, что ты выполняешь пункты! Я лично не вижу этого! — предъявляет ему первый начальник более настойчиво, — Но, ладно, я согласен.
— Просто ситуация такая, мужики, — примирительным тоном объясняет второй начальник, — действительно, с Гайдиным разговаривал сегодня с утра, он говорит, *****, денег кое-как собрали. Ну, что ты смеешься?! Речь идет о том, чтобы вообще разогнать всех на две третьих тарифа и распустить в отпуска. Потому что правительство хрен положило, вот и все!
— А вы чего тогда с нас работу-то спрашиваете? — кричит кто-то из группы…
— Давайте, выходим, а в понедельник, если зарплаты нет, вызываем Гайдина сюда, — предлагает второй начальник. — Ну, а что? Шахту что ли закроем? Восемьсот человек пойдет… Ну, банкроты мы! Банкроты!
— Да вы всю жизнь банкроты!

Деньги обещают отдать в понедельник, потому что "Восток в середине месяца закрылся и закрыт, переворачиваемся на Запад, а там 25-го Рождество Христово, валюта зашла, сейчас конвертируется". Директора звать незачем, потому что он не влияет ни на финансы, ни на продажу угля, влияет только на производство.

"Мы крайние что ли?" — спрашивают рабочие. "Крайние мы здесь все, кто работает", — отвечает начальник. Все уходят выполнять план.

Так шахтеры "Разреза Инского" требовали аванс за декабрь 2019 года. Надо полагать, что встреча руководства шахты с коллективом 8 июля 2016 года, когда задержка зарплаты составляла три месяца, проходила в более напряженной обстановке.

Обратим внимание на реплику возбужденных шахтеров: "Да вы всю жизнь банкроты!" И на пояснение со стороны руководства шахты о причинах невыплат: "Потому что правительство хрен положило, вот и все!"

Среди оглашенных в процессе прослушек телефонных переговоров фигурантов дела есть разговор двух генералов: 11 июля 2016 года руководитель СУ СКР по Кемеровской области Сергей Калинкин звонил вице-губернатору по связям с правоохранительными органами Алексею Иванову. Генералы как чувствовали: если шахтерам не выдают зарплату, в конце концов, окажется, что правительству не до шахты, и президент такое правительство непременно разгонит.

Калинкин: Алексей Владимирович, добрый день!

Иванов: Здрасьте!

Калинкин: Алексей Владимирович, занимаемся «Инским» прямо очень плотно.

Иванов: Так!

Калинкин: Сейчас едем туда выносить всю документацию, вот там, вроде-то, мы можем поймать даже в Новокузнецке основного акционера, у которого 51 процент акций.

Иванов: А, это вот этот, который как бы…

Калинкин: Цыганков который. Адвокат какой-то там.

Иванов: А! Ну да, да. Это адвокат, а там главный акционер, по информации Данильченко, он какой-то вор в законе в Москве.

Калинкин: Ну как бы в реестре акционеров числится только он главным.

Иванов: Нам без разницы.

Калинкин: Ну если все сложится, говорят, он в Новокузнецке, этот Цыганков. Сейчас мы его найдем, наверное, привезем сюда. У него пятьдесят один процент. То есть, достаточно для того, чтобы решить вопрос об этой, как его, ну о смене собственника. Ну, либо пускай он нам… В течение суток мы его здесь будем держать, понятное дело, в местах не столь отдаленных. Чтобы кто-то деньги эти все перечислил.

Иванов: Кто внес деньги?

Калинкин: Да. Но я так понимаю, там никто деньги перечислять не будет по этому поводу. И здесь теперь надо вам там работать-то, думать-то, кто туда зайдет-то. Потому что восемьсот тридцать человек-то кто-то должен кормить. Через месяц-то у нас денег-то не будет больше, им дать.

Иванов: Я тебя понял. Смотри, там с учетом того, что шахта очень ну считается…

Калинкин: Сложная?

Иванов: Нет, наоборот, достаточно рентабельная, уголь у них уходит с колес. Они собирались, взяли обязательство до пятнадцатого июля вот эту задолженность закрыть, там, по-моему, за крайний месяц, вот который самый дальний. Там, по-моему, мартовский еще, да, мартовскую задолженность. За счет, скажем так, вот они отгрузили…

Калинкин: Да у них нету угля, нечего грузить!

Иванов: Но они говорят, что есть.

Калинкин: У них нету угля.

Иванов: Нету, да? Ага.

Калинкин: Слушай, там такая ситуация: до угля они не дошли. До угля там еще им идти минимум полгода. И по этому поводу, кто будет полгода платить заработную плату, я не знаю. Я почему такую панику-то поднимаю? На сегодняшний момент мне губернатор позвонил, уже, говорит, там 70 миллионов за счет бюджета внесли. Или вносите, да, сейчас?

Иванов: Ну это, смотри, я тебе сейчас прям кратко картину расскажу, более подробно, чтоб ты понимал. Значит, туда. Сейчас там на предприятии находится начальник департамента угольной промышленности (Евгений Хлебунов) 

, вот данильченковский подчиненный, я сейчас фамилию не воспроизведу. Все, он туда уехал управленцем, и будет там как бы управлять. Его задача — максимально быстро приступить к добыче и к реализации угля, чтобы как бы вот задолженность эту покрыть и все прочее. Он прямо будет там директором шахты работать, с учетом того, что собственника нет.

Калинкин: Так, я понимаю. А кто будет ему финансировать-то это?

Иванов: Ну пока вот щукинские деньги, бабки, которые от Щукина поступили, вот в пятницу и сегодня, 70 миллионов.

Калинкин: Ну это я понял, вот эти 70 миллионов.

Иванов: Да, вот эти 70 миллионов, они если что, они как резерв, ну то, что если вдруг до 15 [июля] не найдут денег собственники или там кто, все, отдают вот эти щукинские деньги. Все.

Калинкин: Ну хорошо, а потом кто будет?

Иванов: А потом, ну потом, потом — ничего. Потом — ничего.

Калинкин: А потом — ничего. А потом-то мы же крайними будем!

Иванов: Ну согласен, согласен.

Калинкин: Поэтому нам, вопрос-то в том, 15-го числа у меня нет желания никакого ждать-то, понимаешь, по этому поводу.

Иванов: Ага. Нет-нет, все. Ты как бы, вот чем сильнее ты надавишь.

Калинкин: Ну мне какая разница? Вы должны в течение, там, четырех месяцев заработную плату отдать, в течение четырех месяцев вы ее не платите.

Иванов: Не платите. Все, ты наезжаешь, все.

Калинкин: В этой ситуации, ну я-то понимаю, там угля-то нету. Алексей Владимирович, ну ты подумай! Они минимум, я посчитал, за 10 лет добыли 7 миллионов тонн угля марки «Д» и продали его. И плюс лаву одну уже отработали, и еще там, я не знаю, в лаве сколько там было миллионов. Ну миллион, наверное, точно был. То есть, 8 минимум они миллионов тонн продали, а где деньги-то? Говорить о том, что у них нету денег — ну это бред полный. У них есть деньги, но они либо их уже куда-то потратили, либо я не знаю, там куда-то там что-то купили себе и все остальное.

Иванов: Да. Вот как бы Данильченко и занимается изучением экономики предприятия.

Калинкин: Да он не сможет, потому что сейчас мы будем же это, мы там сейчас всех и вынесем.

Иванов: Ну все.

Калинкин: Но нету. Они же вот были в пятницу [на шахте], Муллин 

 [заместитель Калинкина]. Я просил его [с шахтерами] поговорить: «Уголь вы видите?» Они говорят: «Мы угля не видим еще». Как они будут его продавать, если его там нету, угля?

Иванов: Ну примерно.

Калинкин: Ну ты представляешь, раз, уголь достать, это идет у нас проходческий комбайн, два, потом надо монтировать комбайн этот на добычу, как его, на лаву. Это сколько надо времени, сколько это денег надо, чтоб вот это делать? Это же не просто же одна смена ушла, вторая зашла! Это же шахта, это же комбайн надо поднять, его отремонтировать после этого. Да я вообще не представляю, сколько там надо работы провести. Но я же с Данильченко-то разговаривал по телефону в пятницу. Я так понял, он тоже ни фига не рубит в этой теме.

Иванов: Ну ты знаешь, он как-то достаточно бодро докладывает о перспективах этой шахты.

Калинкин: А он почему докладывает бодро? Потому что Гайдин вот этот то же самое говорит. Если помните, мы на двух штабах его заслушивали.

Иванов: Ага, ага.

Калинкин: А как не платили зарплату, так и не платили. Как угля не было, так и нет до сих пор угля. Так уже, я так понимаю, все уже, терпение-то у шахтеров-то тоже заканчивается. Что они отказались спускаться. Они-то не дураки, они же там видят, что там нету угля. Если был бы уголь бы, зачем им оставаться-то было на шахте-то? Они же видят — нет угля. Павел Владимирович [Муллин] спрашивает: «Что там, как?» «Идет, — говорят, — плохо, все там сыпется, там порода валится, мы не знаем, что делать». Они уже боятся безопасности своей. А теперь если какие последствия будут? Что нам еще надо-то делать *****? И вот бодрые эти! Этот [Гайдин] вообще сказал, 22-го числа уголь пойдет! Там они еще до лавы не дошли, до угля не дошли. А он нам говорит, что 22 июля уже уголь пойдет. Ну это же совсем надо быть идиотами, чтобы верить этому! Шахтеры говорят: там нету угля, мы идем по породе. А он: 22-го уже, говорит, будет. Он еще его 22 мая еще обещал! Это у него какое-то счастливое число, я так понимаю.

Иванов: Ну видимо. Смотри, скажи, пожалуйста, то есть вот. Я услышал прямо твою явную озабоченность, да. То есть, я Данильченко задаю вопрос: «Скажи, пожалуйста, насколько, вот прям честно скажи, насколько вероятно, что они за счет реализации собственного добытого угля смогут приступить к…»

Калинкин: К работе?

Иванов: Да, к работе и как бы к выплате.

Калинкин: Так они его еще не добывают!

Иванов: Вот прямо это все услышу, там по датам, по объемам, тебе отзвоню еще раз, прямо мы с тобой обсудим. Но вообще…

Калинкин: Ну еще, понятно, там даже проходческий комбайн не стоит. Что они будут добывать-то?

Иванов: Ясно.

Калинкин: Алексей Владимирович, ну сам подумай! Ну вот сейчас они идут на проходке, пробивают просто вот дырку в земле для того, чтобы до угля дойти. А угля нету.

Иванов: А угля нету. Ну я тебя понял.

Калинкин: Я понимаю, они по углю идут. Вот мы говорим, что вот мы запустили комбайн проходческий, да, и вот пошла добыча угля. А шахтеры-то говорят: «Нет угля». Они что в шахту-то не пошли? Угля-то нет. И зарплату не платят. И они начинают понимать: чем больше они будут работать, тем больше у них долги будут по заработной плате. А гасить нечем, потому что угля нет. Там, где есть уголь, они же не выходят нигде и не бастуют, да?

Иванов: Ну да.

Калинкин: Им это зачем? Они говорят: «Ребята, вот пошел уголь. Да, была тяжелая ситуация. Все, сейчас мы продаем. Там у нас таких-то за уголь-то еще». Надо его отгрузить, отправить, и там еще платеж, там отсрочка платежа. Никто там его по предоплате-то не покупает. Тут же сколько там отсрочка платежа, там, наверное, минимум 60 дней. И все это время там кто зарплату-то будет платить? А нам два месяца до выборов осталось, Алексей Владимирович!

Иванов: Ну я знаю.

Калинкин: Я представляю, потом губернатор про меня напишет, скажет: «Сергей Николаевич, я вам звонил, просил, да, меры предпринять». Я же не скажу, что там Данильченко меня уговорил ничего не делать, потому что я знаю, что там нету ничего. А Данильченко, он, я уверен, и в шахту-то не спускался.

Иванов: Все, я понял.

Калинкин: Он в этом плане так как? Это надо, чтобы кто-то с Ростехнадзора туда пошел, посмотрел, если это возможно. Здесь надо в совокупности все это делать. А работяги, мне уже другой источник говорит, они говорят, до угля надо было 150 метров им идти. И они 120 метров только прошли. 16 месяцев шли 120 метров. А, значит, 30 осталось. Еще минимум полгода. Только у них денег нету больше. Они вот эту заначку, которую оставили — 400 миллионов рублей и 150 тысяч тонн угля — они ее продали и все. И этих денег не хватило, чтоб дойти. А свои личные деньги никто не хочет вкладывать.

Иванов: Ну да.

Калинкин: Там вот этот, Гайдин который, я так понимаю, он акционерам то же самое врет. А мне сейчас [замначальника полиции Алексей] Филичкин 

 сказал, что вроде бы еще эта шахта получила 700 миллионов господдержки на угольное предприятие в 2012 году. И там еще надо смотреть, куда эти деньги ушли. Я не знаю, если это подтвердится, да, я говорю, тем более там надо это все копать.

Иванов: Ну, а если эти деньги растворились.

Калинкин: Каких разрезу дали на господдержку — действующему разрезу — 700 миллионов рублей? Там я не знаю, там как это делили-то, эти деньги? И кто с кем делил? На хрен он им нужен был?! Этому разрезу, 700 эти миллионов?! Да, по-любому, поделили!

Иванов: Значит, поделили.

Калинкин: Поэтому здесь ситуация очень сложная. И пока мы инвестора какого-то не найдем. И вообще он, я почему и звоню, это надо думать, кому отдавать-то 800 людей-то.

Иванов: Ну я, все. Я прям очень.

Калинкин: То есть, здесь вопросов. Так-то понимаю. Я и губернатору потом скажу. Скажу: «Мы это делаем, но здесь надо параллельно как бы. По другим шахтам мы работали. Там надо инвестора. Чтоб кто-то инвестировал эти деньги. Не за счет бюджета. Я понимаю, нашли там Щукина, но он в следующем месяце скажет: «Я хрен вам дам!» Да?

Иванов: Ну естественно.

Калинкин: И что мы будем делать? Ты знаешь, он человек непростой.

Иванов: Да, мы эти деньги полгода выбивали.

Калинкин: Да. И все, и потом к кому придем вообще?

Иванов: Это понятно.

Калинкин: Поэтому здесь я не знаю. И вообще возможно ли там инвесторов найти на этот, как его, актив. Поскольку угля-то пока там нет. По этому поводу, если он отдал, я не знаю, пускай он и забирает тогда. А так иначе, кто ему эти деньги-то отдаст тогда? Если он сам не заработает.

Иванов: Ну смотри. А вы сейчас этого мажоритария будете в Новокузнецк тогда, да?

Калинкин: Пленить его будем сейчас, да.

Иванов: Пленить его, да?

Калинкин: Сейчас мы, если его там действительно найдем, если он не в Москве, то сейчас привезем. Если в Москве, ну в Москве его найдем. Ну слушай, блин, время надо. Ну я еще говорю, что здесь надо параллельные работы проводить. И вот эту ситуацию, Алексей Владимирович, я очень прошу, до губернатора доведите.

Иванов: Я тебя понял.

Калинкин: Смотри. Если вдруг меня кто-то не услышит, вот. Или я там пойду к Данильченко еще раз, проговорю, пойду к Макину. Посмотрю, что они смотрят на меня пустыми глазами. Я до тебя это доведу. Хорошо?

Иванов: И тогда мы с тобой прям просто доведем губернатору вот нашу правоохранительную точку зрения.

Калинкин: Конечно. Да, да.

Иванов: Что все фигово.

Калинкин: Но только ты, единственное, скажи, что вот работа началась, да. Мы начинаем сейчас вот это все дело, да? Ну привезем Цыганкова. Он скажет, все, он может быть, с чемоданом приедет, скажет: «Вот, пожалуйста, у меня там миллиард, да, я на все это инвестирую!» Тогда мы скажем: «Ну ладно, все, занимайся дальше!» Да? Ну тем не менее, мы тебя будем контролировать, и спокойно это, ты здесь от нас так не уйдешь.

Иванов: Конечно.

Калинкин: Ну однозначно. Ну я уверен, что этого не будет.

Иванов: Я тебя понял.

Калинкин: Ага…Скажите нельзя нам вот ждать спокойно. Мы ждем это уже полгода. Ничего не поменялось. И на сегодняшний момент вот ну шахтеры говорят, там нет угля. А этот [Гайдин] нам обещает, что он будет. Да он будет, конечно, только они уже перестали зарплату платить. Как он будет? Зарплату перестали платить! Кто будет? И это, без шахтеров его никто не добудет. А что у нас, (неразборчиво) курс, что ли, уже ввели и все остальное? 8 миллионов минимум они подали тонн марки «Д». Там денег бы, я не знаю, должны там амбары полные, забиты, блин! И они позорятся, за счет губернатора заработную плату платят. Ну полностью беспредельщики. По-другому я не могу сказать.

Иванов: Павел Владимирович [Муллин] как глубоко вник в экономику?

Калинкин: Ну это я ему все говорил, он меня просил.

Иванов: Ну ясно.

Калинкин: Это все выяснил, я просто выехать не мог из-за этого.

Иванов: Ладно. Хорошо. Все, это я прям тебя заверяю, что всю вот эту озабоченность донесу, все. Ну, а мы сейчас за ним бегаем, пленяем. Ну ты уже видишь перспективу возбуждения, да?

Калинкин: Да, дело-то давно по 145-й возбуждено [УК РФ Статья 145.1. Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат]. Мы сейчас еще 201-ю [УК РФ Статья 201. Злоупотребление полномочиями] возбудим дополнительно.

Иванов: Еще 201-ю?

Калинкин: Я 145-то сразу возбудил. Вы думаете, у меня там тоже она и не я же расследовал. Начали смотреть, там вот этот, Гайдин-то который, то же самое вешает. И мои там все ходят: «Ой, ой! Сергей Николаевич, он такой хороший! Вот он нам обещает, там уголь пойдёт!» Я говорю: «Куда уголь-то пойдет? Вы хоть это, вот эти вот вопросы-то ему задаете?» У него спрашиваю: «Кто это инвестирует, акционер?» Ну кто, не говорит, блин. Он хороший,*****? Хрен, что от него добьешься. Хороший. Я так понимаю, больше всего это выгодно ему. Он там, говорит, 5 процентов получает от инвестиций с этого. Чем больше он там денег выбьет, тем больше он получит заработную плату. Вот он там за нее и держится, за эту шахту. И грузит нам всем. А директор [Андрей Месяц], который там сидит, он вообще, блин. Вот Павел Владимирович [Муллин] говорит, что он вообще два слова не может сказать. А этот [Гайдин] везде все ходит и говорит: «Вот я благотворитель». Он так же говорил и на штабе: «Я вообще могу здесь не присутствовать, да. Но поскольку я человек такой, это…».

Иванов Ответственный, да?

Калинкин: «…ответственный, поэтому я вот говорю вам, что я даю там честное слово и всё остальное. Я эту шахту подниму». Он специально там что-то намутил походу, блин, поэтому вот и ходит там, наверно, и прикрывается. Доктор наук, ё-моё, блин! Умный, блин! Знает, что говорить и кому говорить. И знает, что, как это проверить. Три месяца нам на уши лапшу крутил-крутил! Мы это спокойно все это наматывали себе. Думает, что сейчас еще можно покрутить. Вот он свалит куда-нибудь, от него взятки гладки, *****! И хрен кого там найдем! И потом, не дай бог, там дойдет до президента! Он сейчас разгонит нас всех, естественно…

Иванов: Всё, я тебя…

Калинкин: …никого не останется.

Иванов: …я прям доношу.

Арест экс-акционера Гаврилова, партнерство Гаврила Юшваева и генерал Сергей Чемезов 

7 февраля ТАСС и «Коммерсант» сообщили, что Тверской суд Москвы арестовал до 29 марта генерального директора АО «Группа Ист Инвест» Илью Гаврилова. Его обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере по делу о хищении почти 8 млрд рублей у Новикомбанка в 2012—2015 году, принадлежащего «Ростеху». Генеральный директор корпорации «Ростех» — генерал-полковник Сергей Чемезов.

Уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере) следственный департамент МВД возбудил 29 июля 2019 года. В правоохранительные органы обратились представители Новикомбанка, которым с 2016 года на 100% управляет госкорпорация «Ростех». В Новикомбанке обслуживается большинство предприятий госкорпорации.

С 2005 по 2015 год Гаврилов был акционером «Разреза Инского». «Было три главных акционера со значительными пакетами: Юшваев Гавриил Абрамович, Якобашвили Давид Михайлович и я, — давал показания в процессе по делу замов Тулеева Гаврилов. — И пять акционеров, каждый из них был представителем управляющей компании, держали небольшие пакеты акций».

Гаврилов жаловался суду, что шахта не приносила дивидендов и все время требовала инвестиций: «Акционеры вложили в этот актив колоссальные деньги, десятки миллионов долларов за этот период времени. Деньги вкладывались как займы, а потом эти займы в общем-то прощались акционерами. К сожалению, это не привело к положительному результату, то есть все акционеры потеряли там деньги. Мы вкладывали, вкладывали, вкладывали, поддерживали, все это хозяйство содержали, людей содержали, 12 лет содержали».

Еще один свидетель, помощник миллиардера Гаврила Юшваева Игорь Горин также сообщил суду о недовольстве своего босса «Разрезом Инским»: «Он [Юшваев] говорил, что раньше вкладывал в этот актив сотни миллионов долларов. Актив принадлежал ему давно, с начала нулевых годов, помню с его слов, но документов этих я не видел. Если мне не изменяет память, он был акционером „Разреза Инского“ до весны 2014 года, потом он передал-продал свою долю господину Гаврилову».

После, по словам Горина, Юшваев продолжил выдавать убыточной шахте займы: «Даже если шахта не приносит прибыли акционерам, она может вернуть кредит с процентами. И господину Юшваеву, в том числе было жалко выбрасывать тысячу людей на улицу. А из экономической целесообразности он хотел попытаться вернуть хотя бы часть вложенного через проценты по кредиту».

Гаврилов вину не признал и заявил суду, что у него четверо детей, жена не работает и больная мама, его защита собирается обжаловать заключение под стражу. Но следствие настаивало на избрании ареста для Гаврилова в качестве меры пресечения в связи с тем, что «экс-банкир имеет обширные связи с лидерами преступных группировок, имеет загранпаспорт, неоднократно выезжает за пределы России, подыскивает недвижимость за границей (Австрия), куда может скрыться от следствия и суда, осуществляет вывод денежных средств на зарубежные счета».

Возможно, умение математика Ильи Гаврилова оперировать многомиллиардными суммами помогло бы в 2016 году генералам Алексею Иванову и Сергею Калинкину понять, куда делись амбары, забитые деньгами «Разреза Инского».

5 февраля агентство «Интерфакс» на коммерческих условиях распространило официальный пресс-релиз из которого следует, что новым собственником «Разреза Инского» стал учредитель новокузнецкой федерации бокса Александр Терешенков. Он погасил долги шахты по зарплате и намерен обогащать и продавать уголь. В пресс-релизе говорится:

Новым и единственным собственником ООО «Угольная компания «Инская» стал бизнесмен Александр Терешенков (ранее ООО принадлежало Гавриилу Юшваеву). ООО «Угольная компания «Инская» является собственником АО «Разрез Инской» (ведет добычу угля подземным способом (шахта «Инская») с запасами энергетического угля марки Д 100 млн тонн).

«Весь имущественный комплекс шахты, в том числе лицензия на добычу угля, углепогрузочная станция, находится на балансе АО „Разрез Инской“. Сейчас идет аудит актива для дальнейшего его развития. Шахта находится в процедуре банкротства — внешнем управлении. Имеется значительная задолженность перед кредиторами, в частности перед ИФНС — 1,3 млрд рублей. Для купирования предзабастовочной ситуации новый собственник еще в декабре из собственных средств погасил все долги по заработной плате за 2019 год в размере 40 млн рублей», — сообщает внешний управляющий Александр Самохин.

Шахта «Инская», по мнению экспертов, с 2016 года является проблемным активом. В ходе производственной деятельности компания сталкивалась со сложными горно-геологическими условиями, часто выходило из строя промышленное оборудование. Из-за простоев не было поставок угля, в связи с чем и произошло накопление внушительного долга.

Планом развития предприятия предусмотрены улучшение качества выпускаемой продукции и расширение рынков сбыта.

Александр Терешенков с 2016 года занимается сухим обогащением угля. К настоящему времени все технологические процессы установки доведены до совершенства, благодаря применению современного оборудования Siemens, использованию качественных расходных материалов. На всех фракционных выходах установки, при достижении максимальных качественных показателей сохраняется их стабильность, что очень важно для соблюдения условий заключенных с потребителями контрактов, исключения претензий к продукции…

В процессе фамилию Терешенкова вспоминал управляющий «Разреза Инского» Андрей Гайдин. Гайдин свидетельствовал, что 8 июля 2016 года договорился о предоплате за уголь в размере 50 млн рублей с компанией «Регионсервис». Гайдин объяснил, что общался он по этому поводу не с гендиректором «Регионсервиса» Владимиром Воробьем, а с ее хозяином Александром Терешенковым — учредителем компании. 

«У них полгода монтировалась и была смонтирована установка на территории „Разреза Инской“, если уголь не поступит — их экономика летит. Если честно, я их в любое время мог очень жестко наклонить с точки зрения производства, — заявил суду Гайдин. — Компания „Регионсервис“ — это серьезная компания из серьезной группы компаний, она в период дикого безденежья профинансировала нас на перемонтаж будущей лавы на 450 млн рублей».

Стабилизируются ли зарплаты шахтеров и принесет ли прибыль владение шахтой «Разрез Инской» боксеру Терешенкову, в отличие от математика Гаврилова, юриста Цыганкова и миллиардера Юшваева — время покажет.