"...Демократия зажата в тиски сиюминутного псевдогуманизма, имя которому «выживание».  

А сейчас спонтанная (вирусная) деструкция была заменена на «рациональную», во имя «традиционных ценностей». Традиция и имперство страшнее любой заразы. В самой пирамиде правления ее первостроители тем временем нарыли огромное количество нор и тайных ходов, которые ведут к ресурсохранилищам, расположенные возле усыпальницы «фараона». Сами правоохранители этой пирамиды отчаявшись, настроили тут же рядом ведомственных пирамид для себя. 

В социоценозе появились новоявленные пищевые цепочки и свои правовые поля для алиби для своих неумений к управлению в Реале (упрощением его на коррупционное поведение и круговую поруку). Дать взятку, чтобы взять взятку и при этом ни сесть. Дать взятку тому, кто не у каждого возьмет. Для того, чтобы занять кресло. А в нем сидя, можно и взять взятку, и взяточника сдать в нужный момент по долгу службы и велению незапамятной совести.  И на таких связках и сидит вся система.    

На фоне глобальной дестабилизации разборки в российских элитах выглядят скорее, как пошлый карнавал.  Попытки выставить Ксению Собчак «оппозиционером», «борцом с режимом» и «гонимой» выглядят как дурно пахнущая провокация и (или) дешевый пиар.  Постсовок построен на тайном уважении к аферистам. Именно такой выглядит для многих та же Собчак.

Журналист Арина Холина пишет об интервью Собчак с известной Анной Дельви:   «В России у вас очень много поклонников, в России очень любят мошенников, Остап Бендер — национальный герой» — говорит Собчак Анне Дельви. Может, Мавроди тоже национальный герой?

Такая позиция, кажется, много поясняет за саму Ксению. Бендер всегда был героем жуликов и воров 90-х. Как и Тони Монтана (Лицо со Шрамом) — герой бандитов того же периода. Бендер, конечно, очень харизматический литературный персонаж, но он был придуман как один из мутных типажей того безумного времени, того ужаса, нищеты и разрухи, от которых Ильф и Петров спасали своим невероятным остроумием.»  

Именно поэтому людей с подобным подходом не принимают в Европе. И не только потому, что боятся обмана. Скорее потому, что просто брезгуют.  

К сожалению, фейковая реальность порождает обман и аферу всюду, а не только там, где они замышляются. Так ряд уехавших политологов и деятелей искусства в размышлениях о политических перспективах уперся в невозможность продать их Западу. Продать, конечно, не в буквальном смысле. Но хотя бы выгодно презентовать.  

Но если быть честными, в первую очередь с самими собой, у нас сейчас нет политической программы и тактики под этот бренд.  И не потому, что мы не неспособны. А потому, что политическая ситуация сейчас принуждает к решению совсем иных и более "важных проблем".  

Итогами публичных культурных посиделок становятся в своей банальности, как-то :  «Скитаться 40 лет» (необходимо). «Русские — народ идиот». «После диктатуры будет только диктатура».  Русские — народ — «козел-отпущения».  На который все решили свалить все, в том числе уехавшие соотечественники.    

Почему-то те, кто сейчас пинают русских, не пинают немцев.

 Заметьте, они говорят только «Гитлер».

Подобная позиция — оборотная сторона истеричной любви к дедам и березкам, патриотического надрывного кликушества. По сути, это две стороны одной медали. Лжедихотомия «любовь-ненависть», маркер латентной системности. Русский народ плох ровно настолько, насколько им занимались. Но вы не занимались, а только отгораживались от него.  

В общем, непонятно, зачем здешние интеллигенты ходят в политологи и обратно. Причем, кругами.  Здешние интеллектуалы ( ну так и быть, интеллектуалы ) не ищут осязаемой выгоды, не стремятся к власти.  Они ищут сильную группировку с разгульным административным ресурсом, к которой можно примкнуть и обслуживать ее за более чем скромные преференции.  

Поэтому часть из них раньше обслуживала власть , потом несуществующий навальнизм или условный «коллективный Запад». Которого, впрочем, тоже нет. Есть отдельные субъекты и группы, представляющие отдельные интересы. Люди (!) договариваются с людьми (!) Вот и весь секрет мировой политики. Вместо того, чтобы искать какую-то «страту», стоило бы озаботиться собственной политической субъектностью, то есть, стать этой стратой самим.  

Такой депрессивный «общественный консенсус» сводится, в сущности, к тому, что его представителям проще похоронить Россию, чем начать ее радикально преобразовывать. 

Проблема в том, что это мнение навязывается как истинное, объективное, чуть ли не «политическая программа». Тогда как тем, кто мыслит подобным образом, стоило бы поступить честно и освободить поле для политических субъектов.  

Здесь же по старой советской привычке хотят «занимать место», чтоб не делиться ни с кем тем, чего у самих нет, и "доить бюджет". Мы можем ориентироваться не на страту, а всего лишь на несколько ключевых фигур. Именно они (политсубъекты, которых по определению немного), и двигают исторический процесс.

Остальные будут вынуждены подчиниться ему в силу обстоятельств ...