Кузня и Питтсбург - братья навек?

25 февраля с 1993 года считается (или считалось - что правильнее сегодня) Днем дружбы городов-побратимов Новокузнецк и Питтсбург. Начиналось все здорово: они - к нам, мы - к ним. Мы к ним за опытом местного самоуправления и вообще - на людей посмотреть. Они...

Тут голос из подворотни (служивый, должно быть, - мышка из наружки): шпиёны, мол. Прямо как сегодня - ничего не меняется.
Поездили, значит, посмотрели, подивились. Потом наше местное самоуправление посадили на кол вертикали власти. Больно, неудобно и коленки болят - постоянно кланяться, выпрашивая деньги у нового царька. Это у них там - все города равны, а у нас есть такой, который равнее других, а за ним - “шишки” поменьше. Словом, решили мы, что дружить нам незачем и учиться нечему.
А ведь столько сил было потрачено, чтобы навести мосты и убедиться, что они (и мы) - тоже люди. Помнится, в одной из частных типографий Вашингтона, что под Питтсбургом, после долгой и откровенной беседы ее работники - сплошь мужики - сказали, что-де мы русских совсем другими представляли, а вы - ничего ребята.
Впрочем, в записках ниже, сделанных в то время, я расскажу кое-что из своих впечатлений - самую малость. А сегодня замечу, что те, кто снова хочет столкнуть нас лбами с Америкой (с обеих сторон), кто лжет из подворотни, норовя снова опустить “занавес” (не для себя, для нас: у них там дети и деньги), люди бессовестные и корыстные. Я так думаю.
Мы достаточно долго пробыли в Америке, чтобы вступил в действие обычный механизм зрения: открываешь глаза и видишь сначала яркое пятно, а уж потом начинают проступать детали, зрение фокусируется, наводится резкость.
Вначале Америка нас ошеломила. Впрочем, буду говорить только за себя. Мне казалось, что мы отстали лет на десять-пятнадцать, но похоже, что навсегда. Пока мы строили “светлое будущее”, они обустраивали собственный дом. И это у них получилось очень здорово. Я говорю не столько о техническом уровне этой страны, сколько о том, как удобно и уютно они живут. Здесь, кажется, все для человека и все во имя него продумано до мелочей.
Дома американцев - это просто песня. Они разные по величине, по начинке, но непременно отражают личность хозяев. Вы скажете, что мысль банальна, что у нас это проявляется в полной мере тоже. И будете правы, но отчасти. Поскольку у нас повсюду царит некий стандарт: варианты одних и тех же стенок, диванов и кухонных наборов и т. д. Там я этого не увидел. И начинается все с устройства самого дома, его планировки.
Пенсильвания, в которой мы прожили большую часть времени, штат холодный. Зимой здесь, говорят, до минус 30, выпадает до двух метров снега. Хотя летом стабильно зашкаливает за 90 по Фаренгейту (примерно 32 по Цельсию), жара и влажность несусветные. Между тем в домах нет двойных рам, и входные двери стеклянные, во многих домах в кухнях устроены стеклянные же купола, чтобы в помещение проникал солнечный свет. Зимой дома обогревают кондишены. Кроме них, есть камины и каминчики, как правило, красиво отделанные металлическими решетками, что делает дома еще более домашними. Эту домашность дополняет куча вещей, функциональная полезность которых неустановима: фигурки, картонки, картинки, старинные трости и кочерги. Старая сельхозутварь в музейном порядке находит свое место на стенах гаражей - лопаты, грабли и бросовые железки дедов и прадедов выставлены на всеобщее обозрение. И, знаете, выглядят очень стильно. Если же в доме есть кошки, то он сверху донизу напичкан их фигурками из фарфора и рисованными изображениями. Они даже в туалетах.
Семья - вообще американский фетиш. (Хотя и у них огромный процент разводов. Но по этому поводу у меня слишком мало информации, чтобы внятно судить, почему они происходят). Фотографии родных и близких висят на стенах домов, стоят на рабочих столах. Попав в кабинет к какому-нибудь официальному лицу, ты за пять минут узнаешь, как выглядят его дети, жена, отец и мать и, может быть, дедушка с бабушкой. А если, скажем, папа летал на самолете, то фото аэроплана непременно будет присутствовать. В доме родителей Тома Норзропа множество фотографий начала века: хорошенькие дамы в кринолинах и шляпках, усатые мужчины в котелках. Завидное ощущение традиции и преемственности: ты продолжение и начало чего-то, увы, не данное нам в наших ощущениях.
Нас страшно изумляла поначалу американская манера извиняться за все про все: проходит мимо - и извиняется. Просто он вторгся в твое личное пространство (или как там в психологии). Американцы терпеливо стоят в очереди, пока ты долго соображаешь, куда положил деньги или вообще замер в созерцании товара или вещи, назначение которых неведомо. Будь уверен, что если ты по врожденной русской привычке попер на красный свет, тебя не задавят посередь дороги - они будут ждать без малейшего намека на нервозность, когда ты выберешься на тротуар. В ресторане к тебе непременно несколько раз подойдут с вопросом, все ли в порядке, не нужно ли чего еще, вкусно ли приготовлено.
Наш прилет в США вообще начался с курьеза. В Нью-Йорке выяснилось, что наши московские друзья не забронировали билеты до Атланты, а мест на “текущий рейс” не оказалось (как хорошо, что мы не воспользовались услугами “Аэрофлота”). Менеджер американской “Дельты” стал изыскивать возможности отправить нас по назначению - даже если это будет другая авиакомпания. Он вызвал по радиотелефону такси. И роскошный черный человек (сохрани вас бог сказать “негр” - это оскорбление) в роскошной тачке доставил нас в другой аэропорт. Но и там вышел конфуз: нас не смогли отправить дальше. Вечерних рейсов больше не было, и нам предложили провести ночь в гостинице за счет фирмы, сказав, что “Дельта” оплачивает на десять долларов каждому наш ужин в дорогом, надо сказать, ресторане отеля и что завтра в шесть ноль-ноль за нами приедет такси. Чему мы по привычке мало поверили, вывалив ни свет ни заря в нью-йоркское пекло. А зря - такси прибыло минут на десять раньше назначенного срока. Но как же мы удивились уже в Питтсбурге, узнав, что “Дельта” так дико извиняется перед нами за допущенную неувязку (не ею допущенную), что выдает каждому из нас бесплатные в два конца билеты в любую по выбору точку Америки, включая Гавайские острова. Так мы оказались в тропической Флориде, где смогли увидеть сумасшедший по красоте и организации праздник двадцатипятилетия “страны Диснея” с парадом и фейерверком.
Со своими американскими друзьями мы прощались со слезами на глазах. Мой последний вечер у Бредфордов был грустным. Они пришли все: дочери с мужьями, с малышкой Кэти (произносится как Кэфи). Долго разговаривали. Дикси (она уже успела прочитать в местной газете о том, что мне американский кофе показался жидким пойлом) лукаво спросила, не хочу ли я кофе к сигарете. Я все понял. Кофе был заварен ударной дозой. Потом Кэфи мокро облобызала меня, потом обнимались со всеми по очереди с поцелуями и словами “мы будем скучать, обязательно напиши”. Я не думаю, что они были неискренни, так же искренне я скучаю по ним до сих пор.
И еще о нашей похожести.
У меня кончились сигареты, и я спустился на лифте в вестибюль гостиницы к автомату, в котором, кроме курева, есть всякие орешки, корн и т. д. Отсчитал два доллара двадцать пять центов (сигареты там очень дороги), набрал шифр, нажал кнопку. Автомат судорожно громыхнул, пачка “Мальборо” (ни “Винстона”, ни “Бонда” какого-нибудь я в Америке не видел ни разу) дрогнула и... застряла. Я пошел к дежурной. Она улыбнулась, сказав “огейн” (что означает “опять, снова” - видать, не впервой). Мы полюбовались застрявшей пачкой, после чего она поманила пальцем мужчину, помогавшего кому-то попасть в лифт. Он подошел к автомату - до боли знакомый тип русского медвежастого грузчика-слесаря-сантехника - и мрачно сказал “огейн”. После чего возложил на чело автомата большие руки и от души трахнул его. Пачка сигарет вылетела как миленькая.
В следующий раз я никого не звал на помощь.

Фото сверху: на дне рождения у Кэти. Справа ее мама - Стейси. За ними Боб Бредфорд.

Фото снизу: слева - Херб, справа - его друг Билл. С Хербом (у него на кепке надпись "Ветеран армии США") у меня вышел неплохой ченч: американского орла на пачку русских сигарет "Честерфилд"