Найти себя

Кто он и откуда, Константин Анатольевич Мицкевич не знает.

В памяти всплывают обрывочные картины из далекого прошлого: маленькие беленые домики, взрывы, пожары, бегущие куда-то люди... Год рождения ему дали 1939-й, имя и фамилию - неизвестно как, в метриках в графах “отец”, “мать” - прочерки.

Первые осознанные воспоминания: детский приют, много ребятишек, прогулка. Крикливые в цветных одеждах женщины пытаются увести его, а рыдающая нянечка отчаянно дерется с ними и отбирает своего воспитанника у цыган. “От страха, - рассказывает Константин Анатольевич, - я потом часто прятался под кровать. Когда подрос, меня перевели в детский дом, который располагался в поселке Черноисточинск под Нижним Тагилом”. Бараки там были обнесены колючей проволокой, часть их занимала колония - “Зона 2-3” для малолетних преступников. Житья от них не было. Хлебные пайки отбирались, за любое сопротивление детдомовцы жестоко наказывались, за неповиновение их забивали в тумбочку и сбрасывали из чердачного окна. “Сбежать можно было, - вспоминает Константин Анатольевич, - но куда? Кругом голод, холод, нищета. И все равно мы бегали, нас возвращали и сутками без еды держали в темном подвале. За счастье было украсть с огородов и тут же съесть грязную морковку, в лесу жевали всякую траву, корешки. Как-то с голодухи наелись с пацанами цикуты, ее сладкий сочный корень напоминал брюкву. Нам, шестилетним, и невдомек было, что это очень ядовитое растение. Трое умерли, я каким-то чудом после долгих мучений остался в живых.

Иногда в детдом приезжали люди, разыскивающие своих детей. Нас выстраивали рядком за колючей проволокой, и они всматривались в наши лица. Каждому из нас хотелось, чтобы это были именно его родители, чтобы нашлись мамка или папка. Но это было очень редко. Однажды приехавшая женщина в одной из воспитанниц узнала свою дочку. Протянула к ней руки и позвала по имени, но девочка, выросшая с младенчества в детдоме, неожиданно закричала: “Ты не моя мама!” Женщина рухнула, как подкошенная, и, обливаясь слезами, забилась в истерике. В испуге завыли и мы”.

В 14 лет Костю отправили в ремесленное училище при заводе “Уралмаш” в Свердловск. На каникулы он по-прежнему ездил в детский дом, больше-то некуда. “У меня долго не было определенного отчества, - говорит он, - то называли Васильевичем, то Андреевичем. Но поскольку в комсомольском билете я значился как Анатольевич, паспорт выдали на это отчество”.

Распределение после училища Костя получил на Нижнетагильский металлургический завод в доменный цех. “С первой же зарплаты справил рубашку, брюки, ботинки, - улыбается Константин Анатольевич, - надоела роба ремесленная, да и во Дворец культуры, где я стал активно участвовать в художественной самодеятельности, надо было в чем-то приличном ходить. Очень меня тяготило, что я детдомовец”.

Когда он служил в армии, ему подсказали написать в газету “Красная звезда”, где была рубрика “Найти человека”. Вскоре прислали бланк-анкету: указать хотя бы примерное место рождения, национальность, любых родственников... “Ни на один вопрос, - вздыхает Мицкевич, - ответа у меня не было. Уже будучи женатым, ездил я с женой в свой первый детский приют, но никаких следов моего появления там, предположительно в 1941 году, не нашел. А об имени и фамилии сказали, что, видимо, на одежде была надпись.

Матерью мне стала моя жена Валя, с которой я познакомился в Нижнем Тагиле на танцах. В ее судьбу тоже вмешалась война. Валин отец ушел на фронт в первые же дни, и почти сразу пришла похоронка. Мать с девятью детьми осталась одна, Валя была младшей. Четверо братьев и сестер умерло с голоду, Валя, чтобы выжить, просила милостыню. Когда пришла пора идти в школу, бегала за четыре километра в другую деревню в лаптях и обмотках. В войну и после многие так жили, но духом не падали. Валя и сейчас по жизни оптимист, когда чем-нибудь занимается, всегда напевает”.

В 1963 году молодая семья перебирается в Новокузнецк, куда на строительство Запсиба Константина Анатольевича пригласил мастер доменной печи, с которым он работал на НТМК. “По жизни мне посчастливилось встречать многих замечательных людей, - рассказывает он. - Ласковую воспитательницу, которую я называл “мамой”, мастера, которого за доброту и участие в моей жизни считал своим отцом, друзей по рабочему общежитию, объединившихся в детдомовское братство. Сколько моих товарищей не пощадила война, сиротство, сколько сгинуло в местах не столь отдаленных...”

Константин Анатольевич Мицкевич давно на заслуженном отдыхе. Его имя внесено в славную летопись ЗСМК. Он принимал участие в строительстве и пуске легендарной печи “Домны Запсибовны”, которое состоялось 27 июля 1964 года. Был одним из исполнителей реконструкции доменной печи № 1, которая 15 декабря 1976 года уникальным во всей мировой истории металлургии методом надвига встала на другое место. Огромное сооружение высотой 80 метров и весом 13 тысяч тонн волею и мастерством людей за 14 часов преодолело расстояние 100 метров.

За многолетний и добросовестный труд Константину Мицкевичу были присвоены звания “Заслуженный металлург РСФСР”, “Почетный металлург”, он был награжден орденом Ленина, орденом “Знак Почета”. Но самым великим достижением своей жизни Константин Анатольевич считает то, что у него появилась семья. Он не одинок, есть любящие жена, дочь, внучка и правнуки. И это настоящее счастье!