“Учиться будете после войны…”

75 лет минуло со дня нашей Победы в страшной войне — одной их самых кровопролитных в истории человечества.

Но память о тех тяжелых годах жива в наших земляках, ковавших Победу в тылу. Это они пришли к заводским станкам, на фабрики, в поля, хотя им впору было еще заниматься обычными делами подростков, далеких от непосильного труда.

На долю Зои Федоровны Маняхиной пришлось самое тяжелое время — когда началась война, ей было 14 лет, она только окончила семилетку. Жила ее семья в Алтайском крае, в селе Ильинка. Зоя была девятой из десяти детей. А когда ей было пять лет, умер отец. Мать работала дояркой в колхозе, и все домашние дела были на плечах детей. Повзрослеть пришлось в первые же военные недели.

“Нам сказали: “Учиться будете после войны, а сейчас надо работать”, — вспоминает Зоя Федоровна. — Весной мы пахали на быках, старых, изъезженных, упрямых. Ляжет бык — и с места не сдвинешь. Как-то Ленька Чугунов мне говорит: “Ты на него матом ругнись!” А я не умею, да и бык глухой. Ленька быку прямо в ухо как закричит матом. И бык встал”.

В бригаде было 10 мальчишек и девчонок, всем — по 13 — 14 лет. Несмотря на то, что прошло столько лет, Зоя Федоровна помнит их по именам: Леня Чугунов, Таня Зозулина, Вася Черемнов, Валя Дубовик, сестры Крутиковы… Куда посылали бригаду работать, туда и шли. Война, не до капризов.

“Нам дали молодых быков, которые в упряжи еще не были, а старых оставили на подхвате в селе. Запрягли мы бычков, и они без остановки идут и идут. А мы устали, жарко, весна теплая выдалась. И придумали, как перерыв устроить. Таня Зозулина подогнула быку передние ноги, а я его толкнула. Он и упал, ноги вытянул. Мы так всех бычков положили и сами легли отдыхать. А на увале стоит бригадир, смотрит. Подошел к нам: “Почему лежите?” — “Быки лежат”. — “А что это ты, Зойка, с быком делала, что он лег?” Бичом хлестнул, быки вскочили — и опять пахать…”

Когда пришла пора молотить зерно на допотопном устройстве — молотилке с конным приводом, Зоя стала к ней помощником машиниста: разделяла снопы, чтобы машинист мог впихнуть их в барабан. А потом машиниста призвали в армию, и бригадир поставил Зою к молотилке вместо него. Мать было воспротивилась: “Ты что, она ж девчонка совсем, ребенок, вдруг руки в барабан затянет?” Бригадир ответил: “Ничего, она все у тебя умеет”.

Еще одно воспоминание: “Послали меня на элеватор, привезти мешки с зерном. Осень, дождь, скользко. Я в деревню уже ночью добралась. Лошадь на косогоре поскользнулась и упала, упряжь затянулась, лошадь бьется, задыхается, а супонь намокла, я ее развязать не могу. Бегу к ближайшему дому за помощью. Вышел дед, я кричу ему: “Ножик дай, супонь разрезать!” Он говорит: “Я сейчас приду, ты сама не режь, а то зарежешь в темноте”. — “Да пока ты идешь, — отвечаю, — лошадь сдохнет, а мне — тюрьма?” Он дошел, разрезал супонь. А нам и лошадь не поднять, хомут не снять — она брыкается. С огромным трудом ее распрягли. Что дальше делать? Я уйти не могу. Так и ночевала на возу одна, ждала утра. Утром пришли люди, мешки в амбар перетаскали.

Зимой работала на ферме, ходила за скотом. Однажды отправили меня в луга за сеном. А зимой темнеет рано. Приехала — а на стоге шапка снега с метр высотой. Его надо сначала сбросить, а потом сено грузить на сани. Пока снег сбрасывала, стемнело. И ветер подул. Стала нагружать сани — буря поднялась, сено с вил срывает. Я совсем из сил выбилась, замерзла. Уже полночь, а меня нет, мама встревожилась, побежала к бригадиру, тот отрядил Леньку с Колькой на лошадях за мной. Они помогли стог привязать, меня Ленька посадил на свою лошадь, сам в сани сел. Так и работали — пахали, стога метали, мешки с зерном таскали — где на себе, где волоком. Это мужская работа, а мы, дети, все это делали… Знали, что это хоть какая-то помощь фронту”.

Только через два года ребятам разрешили продолжить учебу. А когда Зоя окончила школу, пришло письмо из Казахстана от тёти. У нее умерла дочь, остался двухлетний ребенок. Тётя просила Зоину маму прислать кого-нибудь из дочерей на помощь. И Зоя поехала. Там помогала растить малыша, окончила педучилище и устроилась на работу — в мужскую школу учительницей начальных классов.

“Директор нашей школы Николай Васильевич был бывший священник. Умница необыкновенный, грамотный, тактичный, но строгий. Повысит голос — и все мальчишки к стенкам прижимаются. Он где-то на третьем этаже строжится, а его голос на всю школу слышно. Зато дисциплина была. А завуч Геннадий Михайлович пришел с войны без ноги. Они меня приняли как дочку — опекали и учили работать. Однажды Геннадий Михайлович пришел ко мне на урок математики. Задачу с ребятами разобрали, ее можно решить двумя способами. Ребятишки спрашивают — как решать. Я отвечаю: “Да как хочете”. Геннадий Михайлович потом мне говорит: “Нет такого слова, надо говорить — “как хотите”. А я ж деревенская девчонка…”

С этого и начались будни педагога Зои Федоровны Маняхиной, школе она посвятила всю свою жизнь. Потом она переехала с семьей в Кузбасс, здесь работала в школе № 31 на Ворошиловском шоссе. Очень любила работу. И ребятишек — как своих. И они любили первую учительницу, выучили ее науку на всю жизнь.

Зоя Федоровна перебирает письма от учеников. Среди них — новогодняя открытка с приложенной фотокарточкой статного парня в военной форме: “Это Валера Неверов. Помню, пришел ко мне в первый класс — сумка через плечо, а в сумке — огрызок химического карандаша и тетрадка”. Еще одно письмо, от бывшей ученицы, поступившей в вечернюю школу: “Здравствуйте, уважаемая Зоя Федоровна! Я очень рада, что Вы мне разрешили писать письма. Я не буду ничего от Вас скрывать. Мне очень стыдно перед Вами, я поссорилась с учительницей по труду. Я очень Вас прошу, поймите меня правильно, я не хотела ссоры, так получилось…” Теплые слова, поздравления, благодарность, признания от учеников и родителей.

Пятьдесят лет Зоя Федоровна Маняхина отработала в школе. А однажды летом, когда работала воспитателем в пионерском лагере, пришла к ней идея организовать хор ветеранов — первый в городе. Желающие петь нашлись, начались репетиции. И так — 30 лет. Хор ветеранов “Вдохновение” стал известным, выступал в концертных программах и на фестивалях.

Но и на этом Зоя Федоровна не остановилась. Для своих “не поющих” коллег она организовала клуб “Огонек” при районном Центре социального обслуживания населения и стала его бессменным президентом. Вокруг “Огонька” собирались ветераны, устраивали тематические вечера, театрализованные постановки, пели. Здесь никто и никогда не скучал!

Сейчас Зое Федоровне Маняхиной 93 года. Но в ее памяти свежи воспоминания о самых важных моментах в жизни — о военных тяготах, о самой мирной работе, о школе, о любимых учениках. С праздником, уважаемая Зоя Федоровна! С Днем Победы!