"Слезу вытерла и пошла работать"

Ведущую ГТРК "Камчатка" Александру Новикову уволили после митинга в поддержку Хабаровска

Об этом сообщает "Новая газета"

В начале августа в Петропавловске-Камчатском прошел митинг в поддержку протестующих хабаровчан. Акция собрала около полусотни человек, полиция несогласованному мероприятию не препятствовала. Инициатором митинга выступила 35-летняя телеведущая Александра Новикова. На следующий день она уволилась с работы "по собственному желанию".

Новикова попала в поле зрения общественности этой зимой, после появления в интернете видеоролика с ее участием.

Ведущая расхохоталась прямо в телестудии во время записи репортажа о повышении выплат льготникам: «Хорошо, что я не в прямом эфире. Я честно старалась не засмеяться на этом моменте. Вы это читали?» 

Согласно постановлению правительства (которое и рассмешило Новикову), с февраля с.г. набор социальных услуг был проиндексирован до суммы около 1,5 тысяч рублей. Примерно 900 рублей льготник может потратить на медикаменты, 137 рублей — на путевку в санаторий, а оставшуюся сумму — на «международный проезд к месту лечения и обратно». 

—  Расскажите о вашей карьере. Как вы оказались на ГТРК «Камчатка»?

—  С детства я знала, что буду работать журналистом. Знала, что стану телеведущей, что буду писать и снимать материалы. Откуда я это знала, мне сказать трудно, но я была абсолютно уверена. Я окончила школу и уехала учиться в петербургский Гуманитарный университет профсоюзов на факультет культуры, специальность «журналистика». Но мозгов у меня тогда было немного. Отучилась год, бросила учебу и благополучно вернулась домой. 

На Камчатке я устроилась работать в частную телекомпанию «Причал». Меня фактически взяли с улицы, всему научили, и я начала работать телевизионной журналисткой и ведущей. У нас тогда еще не было телесуфлера, новости я читала с листа. Потом компания развалилась, и я уехала в Москву учиться в школу телевидения «Останкино». 

После этого снова вернулась домой, работала в бизнесе. Вышла замуж, а муж у меня был довольно категоричным: он считал, что все журналистки — проститутки. И я, честно говоря, уже поставила крест на этой профессии. А потом мы развелись, и буквально через пару месяцев ГТРК объявила о кастинге. Я пошла, ни на что особо не надеясь. Было очень много людей. Попросила девочек: можно я быстро прочитаю и уйду, мне это все не надо. Меня пропустили вперед, я отчитала, и уже через час мне позвонила замдиректора и сказала, что берет на работу. Это было в 2016 году.

— Чем вы занимались на ГТРК?

— Первое время работала только на ведении. А через какое-то время я чуть было не попала в аварию: на Камчатке не очень хорошие дороги. Я записала сториз в Инстаграме, довольно грубые, про камчатское правительство, мол, где дороги. Выложила в интернет, и тогда меня наказали. Сняли с ведения и отправили работать в поле корреспондентом.

Я была замужем, зарабатывала 30 тысяч, которые тут же могла спустить на косметолога, деньги не считала: мне на все хватает, у меня все в порядке. А когда пошла работать корреспондентом и увидела, что действительно происходит, у меня открылись глаза. 

В 2015 году, когда я еще занималась бизнесом — итальянской одеждой, летала в Москву к своему поставщику за товаром. На мне была толстовка с изображением Путина. И я искренне не понимала, почему от меня шарахаются люди в метро. С тех пор мои взгляды во многом поменялись. 

— Насколько журналист на региональном телевидении свободен в выборе темы или подачи?

— Вообще, достаточно свободен. Другой вопрос, что мы работаем по контрактам. Например, у нас есть контракты с правительством Камчатского края и с городской администрацией.

Поскольку у нас контракт, мы обязаны это выдать. В итоге показываем эти надоевшие лица чиновников, и поэтому новости получаются скучными и неинтересными.

— В профессиональном сообществе ходит слух, что журналистам гостелеканалов раздают «методички», чтобы они «правильно» освещали резонансные события. Вы с этим сталкивались? 

— Это байка. Есть другой нюанс. Если в материале заинтересовано правительство или любая другая госструктура, то мы на ГТРК должны работать исключительно по пресс-релизу. Либо, если его нет, отправлять материал на согласование перед выходом. Ладно бы, когда это просто текст: написали, подтвердили, выпустили, но иногда они просят показывать видео. В общем, работать с пресс-службами отвратительно. Там сидят не самые талантливые люди, на которых мы почему-то должны равняться. Стыд и позор, если честно.

— Как изменилась ваша жизнь после инцидента, когда вы рассмеялись, читая новость про индексацию льгот для ветеранов и инвалидов? 

— Я не представляю, как живут звезды и политики всероссийского масштаба.

Я пришла к руководству и предложила: давайте я уволюсь. Я была готова, потому что резонанс был жуткий, давление на компанию — очень серьезное. Тогда мне уйти не дали, потому что общественность расценила бы это как принудительное увольнение, а не я сама ушла. 

— Изменилось ли отношение к вам редакции, в том числе со стороны начальства?

— В компании меня всегда любили и уважали. Но когда все это случилось, начальники испугались, что полетят их головы. У меня были кое с кем из руководства теплые отношения — но после этого инцидента я потеряла друга. Для компании я стала опасна, я понимала, что мои дни на ГТРК сочтены. 

Хотя перед голосованием за поправки в Конституцию я приходила к шефу в слезах с заявлением с формулировкой: «Прошу уволить меня по собственному желанию, потому что, когда я читаю тексты про поправки в Конституцию, мне хочется плеваться». Тогда он меня тоже не отпустил. Не то чтобы вцепился и держал, но сказал: «Поправки пройдут, будет полегче». Я слезу вытерла и пошла работать.

— Параллельно вы публично высказывались против поправок в Конституцию в соцсетях.

— Да. Сначала я выложила фотографию с микрофоном и написала, что я против поправок. Шеф позвонил и сказал, что фотку с микрофоном я должна убрать, но могу высказаться под другим снимком. Я удалила и перезалила пост, потому что, прежде всего, я гражданин Российской Федерации, а уже потом журналист ГТРК. Я не могла молчать и агитировать голосовать за поправки. С самого начала было понятно, что это делается для того, чтобы действующий президент смог баллотироваться еще несколько раз и оставаться у власти 30 лет.

— Вы сказали, что вам тяжело было читать на телеканале новости про Конституцию. Как это сочеталось с вашей позицией?

— Мы на ГТРК все-таки не дошли до такого состояния, как на «России-1» и «России-24» федерального уровня. Мы не ведем себя как Киселев, говоря, что Россия без Путина нежизнеспособна. Мы освещаем события с нейтральной точки зрения, предоставляя зрителю возможность делать выводы самому. Мы всегда придерживались этой позиции. Не говорили, например: «Идем и голосуем» или что Путин хороший, а наш губернатор — классный.

— Как вы встретили новость о задержании Сергея Фургала и протестах в Хабаровске?

— Я была очень удивлена, когда это все произошло. Моя мама из Хабаровска, и пока была жива бабушка, я туда довольно часто летала. Поэтому все это я воспринимаю как личную драму и горжусь хабаровчанами. Протест длится без малого полтора месяца. Жара, солнце палит, а люди выходят и бьются за наше с вами будущее. Пытаются доказать, что они не рабы. Сделать так, чтобы их услышали.

Фургал —  легитимно избранный губернатор. Я наблюдала за ним краем глаза, и мне очень нравилось, как он ведет себя с местными чиновниками. Безусловно, это вызывало симпатию, хотя он и неоднозначная личность с мутным прошлым. Но то, что многотысячная толпа встала и пошла за своего губернатора, считаю, о многом говорит. На Камчатке за нашего бывшего губернатора не вышел бы никто. 

— Расскажите про митинг, который вы организовали в Петропавловске-Камчатском в поддержку хабаровчан. Как и почему вы на это решились?

— Я читала социальные сети и видела, что в большинстве своем люди на Камчатке поддерживают протест, но сидят дома. Я психанула и разместила пост на своей странице о том, что я такая же, как и вы, у меня зарплата 30 тысяч, давайте поддержим Хабаровск. 

На митинг пришло около 50 человек. Немного, но для Камчатки это все равно результат. Даже согласованные с властями акции больше ста человек никогда не собирают. А тут пост провисел меньше суток, и пришло полсотни. Начало протестному движению я положила. Это я тоже считаю своим маленьким достижением.

В итоге получилось довольно дружно. Я накачала патриотической музыки и надеялась, что мы просто ее включим, и ничего скандировать и кричать не придется. Но меня подвела аппаратура, музыка звучала очень тихо. И тогда мой друг, правозащитник из общественного движения «Гражданин» Андрей Саркисян, взял руководство мероприятием в свои руки. Мы кричали «Я/Мы Хабаровск» и другие лозунги в поддержку хабаровчан.  Полиция нас не трогала, хотя сейчас есть вероятность, что меня «подтянут» за организацию.

— Как развивались события после митинга? Я имею в виду ваше увольнение.

— Я раздражала некоторых чиновников. Мне не называли имен, но я поняла, что мое увольнение было согласовано даже не с правительством Камчатского края, а с людьми в самых высоких кабинетах. Видимо, кого-то очень сильно бесила простая девочка с Камчатки.

И я просто сдержала слово. Это произошло закономерно, но все равно неожиданно. Я оказалась не готова к такому повороту событий. Жизнь теперь нужно срочно перекраивать.