Родину люблю, но государство - ненавижу

"На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались..." – метко написал в XIX веке Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. В современной России на патриотизм тоже напирают (видимо, по той же причине). Только патриотов от этого становится все меньше.

Об этом говорят данные исследования "Левада-центра". Если в октябре 2000 года 77% респондентов говорили, что считают себя патриотами России, то к октябрю 2013 года их число снизилось до 69%. А доля тех, кто себя патриотом не ощущает, увеличилась с 16% до 19%.

За последние 13 лет изменились и представления о патриотизме. Около 60% респондентов сегодня говорят о том, что "быть патриотом" – значит просто любить свою страну. Существенно меньше стало тех, кто считает, что патриот должен "действовать во благо страны",— в 2000-м году таких было 35%, а сейчас 21% опрошенных.

То, что "на патриотизм напирают", заметили 42% опрошенных "Левада-центром". По их мнению, чиновники в последнее время стали больше говорить о росте патриотизма в стране. В октябре 2012 года Владимир Путин подписал указ, которым в администрации президента создано управление по общественным проектам в рамках совершенствования госполитики "в области патриотического воспитания". Управление учит патриотизму чиновников из администраций регионов, собирая их на семинары в Подмосковье. В том же духе действует новый министр обороны Сергей Шойгу – он распорядился, чтобы военнослужащие каждое утро начинали с исполнения гимна России.

Словом, куда не глянь, - "напирают". Только рост реальных патриотических настроений почему-то замечают всего 24% сограждан.

Почему у россиян уменьшилась любовь к Родине?

– Блеск патриотизма, который в последнее время наблюдается у госслужащих высшего ранга, на ощущения граждан мало влияет, – считает замдиректора "Левада-центра" Алексей Гражданкин. – Люди устали от слов о патриотизме, они не видят, чтобы эти слова подкреплялись реальной политикой государства. Впрочем, специально этот аспект мы не изучали. Речь в исследовании шла о готовности людей сделать что-то полезное для страны. Так вот, степень такой активности, по сравнению с концом 1990-х, существенно снизилась. Думаю, дело в том, что политика в новом тысячелетии все больше делается чиновниками, и все меньше к ней привлекается население. Усилия и стремления россиян сделать что-то полезное для государства были не востребованы на протяжении более чем 10 лет. В итоге, и предложение граждан в этом направлении несколько снизилось. Можно сказать, люди стали меньше думать о Родине, и больше – о себе…

– Патриотизм не насаждается сверху, а является результатом правильной социализации, – отмечает заведующий отделом социологии фонда ИНДЕМ Владимир Римский. – Гражданин еще ребенком начинает понимать, что у него имеется общая идентичность не только в ближайшем окружении, но и со страной в целом.

Национальная идентичность – по современным представлениям – не должна ограничиваться этносом или социальной группой. Не должно воспитываться ощущение, что мы – элита, которая хорошо живет, а как живут остальные – нас не интересует. Уже по перечисленным критериям понятно, что именно национальная идентичность в России разрушается.

У нас – несмотря на усилия сверху – не формируется и общая гражданская идентичность. Мы даже не можем понять, как себя называть. Термин "россияне" не прижился. На бытовом уровне никто себя так не называет. А другого термина, который мог бы его заменить, нет. Получается, даже сказать о себе – как о гражданах единой страны – не можем.

– Да, в большинстве своем мы является патриотами. Но нам не просто многое не нравится в России. Нам не нравится, что у каждого из нас нет общей идентичности со всей страной, со всеми, кто в ней живет. Речь вовсе не о том, что ощущение единства должно быть полным. Каждый вправе понимать, к какой семье он относится, к какой социальной и этнической группе. Но в современном мире принято, чтобы у гражданина присутствовало ощущение, что он живет вместе со всеми, поскольку вместе жить эффективнее.

Чисто экономически было бы выгодно ощущать в каждой точке страны, что мы поддерживаем друг друга, вместе продвигаем свою единую валюту на территории, скажем, республик бывшего СССР. И что мы спокойно, с помощью живущих вокруг, развиваем свою экономику.

А что происходит сейчас? Экономику развиваем с помощью мигрантов. В том числе - незаконных. Настроены категорически против них – это наглядно показывает "Русский марш". Получается, даже не можем представить, что способны жить и развиваться вместе без серьезных конфликтов.

Есть еще ряд проблем, которые мешают нам чувствовать себя частью единой социальной общности, которую в современном мире и называет гражданской нацией. У нас гражданская нация не складывается. А она-то и должна, по идее, быть основой патриотизма в демократическом государстве. Принцип тут действует такой: объединяемся именно потому, что мы – граждане одной страны. И все сограждане для нас "свои".

К сожалению, за постсоветский период развития мы растеряли чувство близости с теми, кто живет на нашей территории. Разбиваемся, разделяемся на группы –чаще всего по этническому признаку. На мой взгляд, эта раздробленность – одна из самых главных проблем России.

– Объединять людей в гражданскую нацию должно, прежде всего, государство. Наше государство со своими призывами к патриотизму, на деле, действует деструктивно. Хотя бы потому, что очень плохо относится к семьям. Оно призывает рожать детей – и в то же время создает огромные проблемы с их воспитанием. Реформа образования устранила школу из воспитательного процесса. Что абсолютно неправильно – именно школа должна быть центром массовой социализации детей.

Государство после развала СССР фактически отказалось и от идеологии. На практике это означает, что идеология формируется сама по себе, и в таком виде просто не может сформироваться как единая для всей страны. Советское государство уделяло много внимания формированию четких представлений о мире, о личности, о взаимоотношениях людей. Советская госидеология ставила четкие вопросы и давала на них понятные ответы: что такое советский народ, почему в СССР лучше жить. Можно оценивать эту идеологию по-разному, но результат она приносила.

– В какой-то момент оказалось, что само советское государство утратило цель. В период позднего Брежнева практически всем стало ясно, что о построении коммунизма речь уже не идет, а социализм вышел не очень удачным. В плане идеологии советские руководители ничего нового придумать тоже не смогли. И в 1980-е сложилась ситуация, очень похожая на нынешнюю. Много не слишком приятных и для власти, и для граждан моментов затушевывались. Об этих моментах старались не говорить, их объясняли происками врагов. И страна рухнула – потому что система воспитания граждан перестала работать, люди разуверились в своем государстве. К сожалению, нечто подобное происходит сейчас в современной России…

– Всегда наблюдается обратная зависимость между усилением казенной пропаганды и самоопределением людей, – уверен председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. – Патриотизм сегодня, к сожалению, все чаще становится субъектом пропаганды и словестных утверждений. Из-за этого многие граждане испытывают разочарование. Они не могут эти правильные слова перевести в реальные дела, не видят реальных дел. Поэтому главная проблема – разрыв между декларациями и реальностью. Если этот разрыв будет и дальше увеличиваться, разочарование населения властью будет нарастать. Со всеми вытекающими негативными последствиями.