С широко раскрытыми глазами

Михаил Шевалье не обманывал: на Поднебесных Зубьях снегу точно метра полтора. Зима такой красоты, что словами не описать!

В Лужбе, правда, на станции, утро встречало колючим ветерком - верный признак перемены погоды. Она и верно переменилась: с воскресного утра резко полезло вверх атмосферное давление.

Но нам досталась дивная суббота, когда температура была скорее плюсовой, а потом воскресенье до полудня, посвященные прогулкам вверх по Амзасу мимо новогодней “выставки” самых разнообразных снежных фигур.

Разумеется, все было согласно поговорке: сделал дело - гуляй смело. А делом было открытие приюта памяти одного из покровителей Поднебесных гор, Владимира Москвина. Володя, трагически погибший в уходящем году, был одним из тех, кто вкладывал и душу и деньги в развитие здесь сети приютов для детского туризма. И, кстати, приют его памяти, расположенный на Амзасе, слева от знаменитого указателя маршрутов, стал двадцатым, построенным здесь в последнее время и подчиненным Центру детского и юношеского туризма и экскурсий Кемеровской области.
Как сказал директор южного филиала центра Михаил Шевалье, еще на три с лишком сотни ребятишек больше посетят Поднебесные Зубья, оздоровляясь, прокладывая, быть может, первые свои маршруты по одному из живописнейших уголков родного края.

Михаил Михайлович в присутствии друзей Владимира Москвина, таких же замечательных душевных мужиков со светлой головой и крепкими руками, какие были у него, Володиной жены поднял кружку шампанского, перечислив тех, кто строил этот и другие приюты, как полагается, поименно.

И конечно, к приюту Владимира Москвина мы приехали на снегоходах после короткой, но емкой остановки в часовне святого Луки Войно-Ясенецкого, поставив свечи под образа в память о Володе Москвине, Сергее Лупареве, погибшем под лавиной нынешней весной, а также, разумеется, о Евгении Богданове, нашем светлом друге, которому 19 декабря исполнилось бы 60 лет... Ну, потом было то, что обозначается второй частью поговорки: гуляй смело. Мы уезжали из серого еще бесснежного Новокузнецка, и потому здешнее снежное поначалу было так неправдоподобно, что наш редактор грустно процитировал чью-то понравившуюся ему шутку из Интернета, что снег у нас отключили за неуплату. Здесь, видно, плату вносили исправно.


Что доставляло редакторскому биглю Лилу такое невыразимое удовольствие, что она, Лилу, скоро освоила плавание в легком, как пух, пушистом снегу и, втыкая в снежную сыпь длинный нос, вынюхивала свежий запах наисвежайших мышей, которые, конечно же, где-то здесь скрывались. И что-то такое же дикое, но спрятанное за ненадобностью, проснулось и в нас, и мы шли и шли вперед среди этой полной тишины ровного, почти монохромного пространства гор и леса, укрытых толстой подушкой снега, и снимали, снимали, снимали.

Нет, это все-таки не опишешь словами. Они тут бессильны. Тут надо распахнуть глаза.