Разбор полетов после аварии

Да, взрываемся! Раньше аварий на шахтах было больше, но они не были такими тяжелыми и носили местный характер. Это были нарушения паспорта крепления горных выработок или ведения буровзрывных работ. Из всего электроинструмента в лаве было одно электросверло да на конвейерном и вентиляционном штреках два - три конвейера для доставки угля из лавы.

Сама система обработки пластов была более безопасной. Сейчас же способствует авариям и сама система отработки угольного пласта. Бывает, если пласт большой мощности, а комбайн не весь уголь вырубает, то остаются большие участки угля, который при доступе кислорода начинает окисляться, разогреваться и, в конечном итоге, воспламеняться. Вот и возникает пожар. Подобное, видимо, произошло и нынче. Отсюда начинают возникать вопросы. 1. Огня без дыма нет. Сначала пласт начинает коптить. Пробонаборщики Новокузнецкого горноспасательного отряда (НовГСО) должны были взять пробы с продуктами возгонки (пропан, бутан, этан, ацетилен и прочие), а химлаборатория выдать командиру взвода, обслуживающего шахту, информацию о том, что лава начинает разогреваться и в отработанном пространстве может быть пожар. Командир немедленно ставит в известность вентиляционную службу шахты и главного инженера. Так должно быть. Но были ли в шахте пробонаборщики? Брались ли пробы? Как на их сообщения отреагировала шахта?

Я думаю, было так: попробовали быстрее доработать остаток лавы, демонтировать комплекс и выдать "на гора". Авось пронесет до пожара. Не успели. Как говорится, человек предполагает, а "Хозяйка черной горы" располагает.

На момент вызова НовГСО в лаве "Есаульской" уже были хлопки и вспышки, а это значит, что был уже открытый огонь. Я думаю, что командиры правильно рассчитали расстояние для возведения изолирующих перемычек, но откуда взялся метан в таком большом количестве? Объяснение одно: села основная кровля отработанного пространства, выдавив большое количество метана к очагу пожара. Мог предвидеть это командир? Думаю, нет.

Старые горняки знают, что творится при посадках отработанных лав, какая бьет ударная волна, а следом идет метан по исходящей струе. Да и горький опыт гибели восьми горноспасателей на шахте "Зиминка" в мае 1972 года говорит о том же. Тогда при ведении буровзрывных работ случился пожар, выгорели стойки крепления и лава соединилась со "слепой" скважиной (не нанесенной на схеме), заполненной метаном, а люди, возводившие перемычку в основном штреке, погибли.

Теперь, что касается дисциплины. Я бы хотел ответить горному инженеру шахтостроительного управления № 2 Станиславу Ливандовскому. Думаю, что дисциплина на "Есаульской" была на хорошем уровне. Почему? Тот же заработок не способствовал привычке перекуривать. Про план я уже промолчу. Кроме того, знаю, что основной костяк шахтеров на "Есаульской" - это горняки с закрывшихся шахт имени Димитрова, "Байдаевской", "Нагорной". Эти шахты сверхкатегорийные, опасные по газу и пыли, у работающих там дисциплина была уже "в крови", как говорится.

Это шахтостроители, которые проходят выработки по породе, вблизи вентиляционных стволов при хорошем проветривании позволяют себе такой грешок. Что касается наркомана, то коллектив смены во главе с горным мастером махом бы его выловили, здесь круговая порука бы не прошла. Да и вы сами должны представить, какая в тот момент была обстановка, если на 10 горноспасателей было послано три начальника участков.

Что же касается горноспасателей "подшофе", то будет вам известно, что когда случается авария, все переходят на казарменное положение, и где бы ты ни был, и кто бы ты ни был, все идут в распоряжение отряда, чтобы встать в строй. Их никто не тянет, одно только чувство ответственности, понимания, что беда и горе не ждут. Потому что их в процессе службы так воспитывают, да и Устав ВГСО гласит: шахтер ждет тебя до последнего, что бы ни случилось, верит, что за ним придут горноспасатели.

Но, чтобы в загазованной отмосфере выключиться из респиратора - это для работника ВГСЧ невозможно. Такое может сказать только дилетант, а сделать - только дурак, но их в ВГСЧ не берут.

Что касается техники безопасности - тут я с вами согласен. Раньше ТБ была законом, но с ликвидацеий министерства угольной промышленности значение техники безопасности упало. Растеряли и половину горноспасательных частей. Сейчас горноспасателей осталось порядка 8 - 10-ти тысяч на страну. И они всегда готовы исполнить свой человеческий и служебный долг.

Стоит им памятник (безымянный) в Новокузнецком горноспасательном отряде. Думаю, командование отряда исправит свою ошибку и на памятнике появятся имена горноспасателей, отдавших свои жизни на спасение шахтеров.

Юрий Сахаров, бывший горноспасатель,помкомвзвода.