Путин пообещал привиться "от короны"

То есть, от COVID. Но для этого требуется выполнение нескольких условий.

Президент России Владимир Путин не исключил, что сделает прививку против коронавируса после консультации с врачами, сообщил специальный корреспондент газеты "Коммерсантъ" Андрей Колесников после встречи главы государства с руководителями российских СМИ.

Как пишет газета, в прививочном плане главы государства есть прививки от гриппа и пневмококка, медики проконсультируют его, когда лучше вакцинироваться от коронавируса.

Путин допустил, что привьется в конце лета или в начале осени в связи с большим числом предстоящих поездок, отмечает РБК. При этом российский лидер заявил, что не собирается "обезьянничать" и прививаться перед камерами, как это делал ряд мировых лидеров, в том числе президент США Джо Байден.

Пламенные редакционеры

Как руководители СМИ поговорили с Владимиром Путиным

10 февраля президент России Владимир Путин по видео-конференц-связи встретился с руководителями российских СМИ и высказался по широкому кругу вопросов: начиная с истории о расследовании случая с Алексеем Навальным и заканчивая обещанием привиться от коронавируса с указанием более или менее конкретных сроков. О происшедшем — специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Встречу с президентом для руководителей СМИ в этом году организовали, естественно, дистанционно. Для этого их собрали и разместили в одном здании на Никольской улице, в нескольких залах и кабинетах. Это была, между прочим, впечатляющая организационная работа, чести быть приглашенными удостоились сразу все: и пишущие СМИ с радиостанциями, и телеканалы (обычно их разводят; не в этом смысле; ну не только в этом). По этой причине, сразу надо сказать, половина присутствующих свои вопросы не задала, притом что начальники тянули руки не хуже их подчиненных на ежегодных пресс-конференциях, и не хватало только плакатов типа «Я беременна!» (уверен, если формат сохранится и на следующий год,— появятся).

В прошлом году примерно в такое же время главные редакторы уже собрались было в Сочи (ежегодные встречи происходят именно там), но затем ее отменили: таких организационных навыков, которые появились в этом году, тогда еще не было (да никто и представить себе не мог, что появятся). Впрочем, и в 2019 году президент пропустил такого рода встречу с главами «пишущих» СМИ.

Журналистов пригласили за полтора часа до начала встречи, к 16:30, то есть они ждали недолго или, вернее, можно сказать, совсем не ждали (это и так считается впритык). Участники встречи даже не успели попользоваться бутербродами с колбасой, которые только было разнесли, а потом сразу заторопились, что все, уже начинается, садитесь скорее, пожалуйста, быстро, а то из Ново-Огарево уже сигналят…

И первым выступил (иначе не скажешь) глава «Интерфакса» господин Комиссар, который посвятил свою речь тому, что пустопорожние люди мешают качественным агентствам выигрывать конкурсы на подписку в министерствах и ведомствах, а ФАС их защищает, не давая исключить из конкурсов как недобросовестных участников, заявляя, что должна быть конкуренция. В результате процесс затягивается, а главное — готовность заниматься не своим делом демонстрируют никому не понятные, неквалифицированные люди.

Затем главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев задал вопрос, который он задает на всех без исключения встречах с президентом России. Если бы «Почта России» не повышала тариф на доставку печатной продукции каждый год, то, может, он его бы не каждый год и задавал. Но она повышает каждый год. И в очередной раз — на 10%. Киоски, торгующие прессой, позакрывались, а те, которые еще держатся, открыты три раза в неделю, поэтому взаимодействовать с ними ежедневным газетам невозможно. А теперь еще и сами торговые сети типа «Магнита» (а не покупатели) смели со своих полок печатную продукцию.

И это все было вообще-то правильно.

Господин Громов рассказал на это, что сотрудники администрации президента недавно встретились с ритейлерами, которые обещали вернуть полки с выкладкой газет и журналов. А господин Путин вступился за почтальонов, у которых маленькая зарплата (это ведь теперь его любимая тема), и сказал, что даст поручение разобраться. Такие поручения он тоже дает традиционно — с такой же регулярностью, с какой «Почта России» повышает свои тарифы.

Кроме того, Павел Гусев просил президента сделать для СМИ пониженный ЕСН (единый социальный налог) — такой же, как сделали для IT-отрасли, или чтоб было хотя бы похоже на нее. В свое время такой налог уже снижали с 30% до 14%, и дышалось легко и свободно. И чем, в конце концов, СМИ хуже IT (скорее всего, даже лучше).

Президента пытались убедить, что все нормально, никто не придет, но Владимир Путин тем не менее ушел от прямого ответа, заявив, что понимает, у СМИ очень большие затраты именно на персонал, и что он пообсуждает этот вопрос с коллегами в правительстве (это, кстати, вдруг да чем-то все же и закончится).

Затем вопрос задал главный редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Вопрос был долгий. Смысл был в том, что прошли массовые мероприятия, на которые выходит много молодежи, и все видят, что состав протестующих помолодел, и можно по-разному к этому относиться, но самое важное, что у молодежи этой есть вопросы, у нее порыв, и надо, чтобы ей на эти вопросы отвечали, а ей не отвечают. Но вот пора ответить. В частности, на вопрос, что на самом деле произошло с человеком, в чью поддержку они выходили. И почему не расследуется дело?

Он рассказал в целом следующее. Все, что нам известно об этом деле: человеку стало плохо в самолете. Если, как утверждают наши партнеры, его пытались отравить госструктуры, то могли бы и не сажать самолет, и летел бы он и летел до Москвы еще три часа, и человек бы умер (тоже, конечно, никаких имен). Но экипаж самолета принял своевременное решение, его посадили, дальше медики проявили все свое мужество и знания, чтобы спасти человека,— и спасли. После этого зарубежные медики обратились с просьбой его осмотреть — им сказали, что готовы их допустить. Потом ко мне лично обратилась жена, сказал президент, и я дал команду, чтобы его эвакуировали на лечение в Германию.

Но потом он рассказал о расследовании и о своем разговоре с президентом Франции, который позвонил ему по этому поводу.

Владимир Путин сказал, что предложил Эмманюэлю Макрону целых четыре варианта возможного развития событий. Если вы установили, что он отравлен, причем веществом группы «Новичок», то передайте нам биологический материал, забор которого вы сделали, и мы его тоже исследуем. Если вы не готовы передать биологический материал, передайте по крайней мере научное заключение, на основании которого оно сделано. Если вы не готовы на это, пусть ваши медики привезут этот биологический материал и свое заключение в Россию, наши медики все это посмотрят и сделают выводы. Если и это вас не устраивает, мы готовы своих специалистов прислать к вам, в вашу лабораторию, чтобы они вместе с вашими все это посмотрели. И если у нас на руках будет любое из этих заключений, то мы готовы будем приступить к расследованию. Примерно так рассказал господин Путин о своем разговоре с президентом Франции.

В ответ на это, пояснил Владимир Путин, Эмманюэль Макрон сказал, что подумает и что ему «надо посоветоваться с Ангелой», и больше к нему не вернулся, и «какой ответ? Вот это традиционное zero». Это вся информация, подчеркнул он, которой мы обладаем.

Дополнительных, наводящих вопросов по этому поводу Владимиру Путину не поступило.

Российский президент еще только добавил, что практически дословно пересказал свой разговор с президентом Франции и что так обычно не делается, да и просто никогда не делается, но в данном случае он считает, что этот рассказ можно использовать и ссылаться лично на него, Владимира Путина.

Случай и правда следовало признать беспрецедентным. Владимир Путин, конечно, решил ответить на утечку этого разговора, которая по осени вдруг случилась на французской стороне. Отомстил.

Следующим был вопрос главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова, который вспомнил про дело отравленного в свое время Ивана Кивелиди (господин Путин тоже припомнил про это дело) и про то, как один из создателей «Новичка» признался, что в свое время продал отравителям господина Кивелиди несколько ампул «Новичка» за $1,6 тыс. И сам потом заявлял, что в одной такой ампуле содержится, условно говоря, сто смертельных доз «Новичка» при среднем весе жертвы 80 кг.

Эти ампулы, по словам господина Муратова, где-то же ходят. И у него с собой даже есть протоколы допросов из дела, где об этом идет речь (а кто-то подумал, даже ампулы), и он готов все это Владимиру Путину передать. Президент пообещал взять, признавшись, что сам он таких подробностей, конечно, не помнит, да и не знает.

Кроме того, Дмитрий Муратов говорил про фонд лечения орфанных заболеваний, который создан при поддержке людей, чьи доходы превышают 5 млн руб. в год и будут облагаться НДФЛ в 15%, а не в 13%, и благодарил Владимира Путина за то, что такой фонд появился.

Он рассказал, что у него есть знакомая, которая остро нуждается в лекарствах для лечения такого заболевания, и что ей 21 год, а фонд помогает лишь детям до 18. И что ей нужна помощь (Владимир Путин обещал). А главная проблема, о которой потом говорила главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян, состоит в том, что в надежде на этот фонд регионы уже перестали закупать дорогое лекарство, а фонд еще и работать не начал. И просьба состояла в том, чтобы и фонд быстрее создать, и губернаторам дать сигнал закупать лекарство.

В результате Владимир Путин попросил Дмитрия Пескова и всех присутствующих публично разъяснить, что помогать по-прежнему надо и что фонд для этого в том числе и создается, а тех двух процентов, превращаемых в 60 млрд руб., все равно не хватит.

Маргарита Симоньян поблагодарила Владимира Путина за решения по Нагорному Карабаху, а потом рассказала, что с группой коллег посещала Донецк и Луганск и спрашивали, как там люди видят свое будущее. И все, кого бы они ни спросили, отвечали двумя фразами: либо что будущее свое видят в России, либо что они уже в России. И что там выдано 100 тыс. российских паспортов, и что до осени выдадут, скорее всего, до полумиллиона. И что в 2014 году была «русская весна», и не пора ли наступить «русскому лету», то есть, видимо, в том смысле, что надо уже забрать Донбасс к себе, а то по нему опять начнут стрелять.

Про Белоруссию спрашивал Игорь Черняк, главный редактор «Аргументов и фактов». Он рассказал, что все летом и осенью наблюдали, конечно, картины из Белоруссии и самого Александра Григорьевича Лукашенко, бегающего с автоматом и со своим сыном по своей резиденции; и протесты, и оценки, которые этому давались с разных сторон… И что единственным мировым лидером, который поддержал Александра Лукашенко, были вы, Владимир Владимирович. И когда ему, в том числе и благодаря вашей поддержке, удалось удержать ситуацию и даже стабилизировать ее, все ожидали, что дальше пойдут какие-то шаги по интеграции, а вместо теперь опять слышим из Белоруссии, что у них там многовекторная политика и что ее надо Белоруссии самостоятельно вести. Нам рассказывали про конституционную реформу, а сейчас Александр Лукашенко собирает некое собрание. И поясните, пожалуйста, что у России с Белоруссией…

В ответ на это Владимир Путин сделал неожиданное признание. Он сказал, что ответит коротко: главный редактор «Аргументов и фактов» знает все то же самое, что и он, Владимир Путин. То есть что он знает не больше.

Игорь Черняк все же поинтересовался, в каком смысле. Ну вот все, что вы описали, знаю и я, еще раз сказал президент.

При этом немного позже Дмитрий Песков, пока еще продолжалась встреча, подтвердил информагентствам, которые вовремя прочитали белорусские СМИ, что в конце февраля возможна встреча Владимира Путина и Александра Лукашенко в Сочи (зачем-то еще одна; а потом, видимо, еще). При этом “Ъ” об этом написал, конечно, еще раньше.

Ирада Зейналова искала ценности для молодежи и пыталась приобщить к этому процессу Владимира Путина. Она даже добавила, что США успешно транслируют свои ценности, а мы-то нет, а надо бы уже создать свою иконографию.

Владимир Путин, не до конца, видимо, осознав вопрос, не согласился в основном со словом «иконография». Он сказал, что в нашей традиции иконографии — фиксировать события, которые уже были, а не про то, что будет (тут можно поспорить: в конце концов, Страшного суда еще вроде не было, а про него уже много иконографии).

По поводу четкой иконографии в США он в конце концов тоже не согласился: да у них там раскол, половина населения считает, что президентские выборы были нечестными, а 35% вообще уверены, что они фальсифицированы. И как можно говорить, что у них некая единая идеология?

Главный редактор «Ленты.ру» Владимир Тодоров с неподдельной горечью рассказывал о том, что иностранные платформы ущемляют интересы российских пользователей и российских СМИ. И что нам надо развивать что-то свое, которого у нас в общем-то нет, и если они нас отключат, то мы останемся ни с чем.

Владимир Путин несколько раз уже говорил, что пора заканчивать, но все-таки последний вопрос задал главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Вернее, он задал, конечно, три вопроса. Один из них касался сбора подписей на выборах. Господин Ремчуков, глава Общественной палаты Москвы, пояснил, что на последних выборах в Мосгордуму в 2019 году было много проблем с этим. Многих кандидатов не допускали из-за того, что браковали подписи, которые они собирали часто на улицах, что-то выглядело неряшливо или неразборчиво и т. д. А избиркомы выбраковывали эти подписи на основании мнений трех экспертов, которые давали свои заключения о том, что подписи нельзя верить.

На это господин Путин отвечал, что как юрист может привести такой пример: кто-то взял и подделал подпись, а потом, допустим, к вам обратились и предложили: вот вам сто рублей, ну придите и скажите, что эту подпись поставили вы. И что все это ведь не исключено.