Ни князя, ни чекиста

Мэр Москвы Сергей Собянин предложил закрыть тему об установке памятника на Лубянке и остановить голосование за выбор кандидата для него.

По его словам, после двух дней с небольшим отрывом «побеждали сторонники Александра Невского», но при этом очевидно, что общественное мнение разделилось примерно пополам и голосование «больше превращается в противостояние людей, придерживающихся разных взглядов». По мнению столичного градоначальника, Лубянской площади «необходима архитектурная доминанта, на роль которой лучше всего подходит памятник человеку или событию, оставившему яркий след в истории Отечества».

«Поэтому я считаю правильным остановить этот процесс и пока оставить Лубянскую площадь в том виде, как она есть сейчас», — написал он.

 При этом пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, отметил, что решение относительно установки памятника на Лубянской площади «было и остается прерогативой города».

Так ли это? Вся эта история с памятником очень похожа на изначально спланированную акцию по отвлечению внимания общественности от более серьезных проблем.

—  Вся история с Феликсом Эдмундовичем выглядит, конечно, отвратно, — считает политолог Андрей Дмитриев.

— И, как представляется, придумана она вовсе не в кабинетах московской мэрии, а повыше — в администрации президента и Кремле. Одной из её целей является привлечение на сторону властей умеренно-либеральной общественности, чьи отношения с властью подпортила история с посадкой Алексея Навального. Надо было показать ей пряник, что Кремль, мол, чтит традиции 1991 года и не даст восстановить памятник основателю ВЧК.

Главным проводником этой операции был выбран главред «Эха» Алексей Венедиктов. И не только в силу его «чрезвычайной и беспрецедентной неподкупности» (по выражению главреда «Регнума» Модеста Колерова). А потому что он — давнее орудие по выполнению сверху особо деликатных поручения для прогрессивной общественности.

Кто в 2011-ом устроил переговоры в московской мэрии с уводом протестующих масс с площади Революции на Болотную, где он благополучно заглох? Венедиктов вместе с Сергеем Пархоменко. А кто организовал посадку в тюрьму нацбола* Олега Миронова, распылившего газовый баллончик на концерте певца ртом Андрея Макаревича? Все он, милейший Алексей Алексеевич, друг пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова и одновременно глава самой популярной либеральной партии в стране имени его радио.

Ну и финал. После остановки голосования и заявления Сергея Собянина, что надо оставить клумбу, либералы, как тот же Пархоменко, ликуют. Потому что им что чекист, что князь — поперек горла (хотя чекист конечно сильнее).

А о тех, кто апеллировал к властям по поводу восстановления памятника, тупо вытерли ноги. Показав, что, во-первых, либералы — привилегированная каста по сравнению с патриотами, которые проворчат, утрутся и дальше Кремлю пойдут служить. Ну и, во-вторых, что социализм, особенно в стиле ВЧК, для нашего начальства, вышедшего из собчачьего красного пиджака и ельцинской печени, по-прежнему ненавистен.

—Тема памятника на Лубянской площади возникла практически из ниоткуда, что подтверждает искусственный характер этого голосования, — считает политический аналитик Фонда развития институтов гражданского общества «Народная Дипломатия» Евгений Валяев.

— Вся эта история изначально носила политтехнологический характер и была направлена на попытку смены повестки в общественно-политическом пространстве. Высокая протестная активность по стране на фоне процесса над Алексеем Навальным, «дворцового видео» и падения доходов населения негативно сказалась на рейтинге президента и правительства.

Изначального плана по памятнику не было даже при старте этой операции — действовать собирались ситуативно, опираясь на цифры голосования. Среди предложенных фигур Феликс Дзержинский был куда более спорной и раскалывающей общество исторической персоной, чем нейтральный Александр Невский. Поэтому власти, скорее всего, склонялись именно к последнему.

Но, во-первых, цифры активности оказались совсем незначительными — никаких широких общественных обсуждений не произошло даже с учетом искусственной поддержки этой темы в медиа. Во-вторых, молодежная аудитория, которая проявила себя во время протестов, вообще проигнорировала этот исторический спор.

В современное время не стоит переоценивать роль монументальной пропаганды, которая до эпохи интернета носила важный характер. При помощи монументальной скульптуры происходило закрепление государственной идеологии и официальной истории. Историческая политика была важнейшей составляющей по формированию доминирующих взглядов в стране.

* * *

Сергея Пономарева голосование по памятнику, точнее, прекращение этого самого голосования, тоже не оставило равнодушным. И он взялся за перо.

Выпив вечером полбанки,

Клок поправивши седин,

Выбрал имя для Лубянки

Как активный гражданин.

Государственник по жизни,

А в друзьях моих ОМОН,

Думал: «Пусть стоит Дзержинский,

Ведь к тому ж железный он!".

Вот история живая!

Вот скульптура на века!

И спиной пусть прикрывает

ФСБ и ВЧК!

Но в сетях отлуп мне гневный

Получил, став дураком:

«Здесь стоять обязан Невский,

Что на озере Чудском

Утопил врагов ватагу,

Рыцарей разбив в момент,

Вот за хитрость и отвагу

Ставьте Сашке монумент!".

Так сошлись две вражьи стаи,

Кто там будет, власть реши!

Я за маузер хватаюсь,

А они за бердыши.

И раздался голос мэра —

Трубный глас, судьбы тамтам:

«Для гражданского для мира

Никого не будет там".

Экономия металла,

Территория пуста,

Ни скамейки, ни фонтана,

Ни гранита, ни куста.

Спим без памяти пока мы,

Небо плачет над Москвой,

На Лубянке стоит камень,

Серый камень гробовой.