"Следующий этап - социальный взрыв"

Председатель Ленинской территориальной организации Росуглепрофа Вадим Федин рассказал о возможном росте социальной напряженности и об ответственности бизнеса и власти.

- Очень плохо, но в этом случае, наверное, нельзя говорить "плохо". Это ситуация, которая выбивает из колеи тысячи семей. И самое главное - здесь не приходится удивляться сложности ситуации. Она развивается уже с 2013 года. Постепенно нарастает, набирает обороты, зажимается гайка этих противоречий экономических и социальных. Как оценивать? Страшная ситуация. Даже слово "плохо" не могу сказать, потому что если плохо, то завтра будет хорошо. И для меня видится опасным то, что не предпринимаются шаги для локализации ситуации, изменения или решения этих проблем. Которые требуют, я считаю, реакции и действий от властей любого уровня, начиная от правительства России.

У нас есть ряд показательных, так будем говорить, встреч в Министерстве энергетики и в Российской трехсторонней комиссии под председательством Татьяны Голиковой, то есть с представителями власти, работодателей и профсоюзов. 31 января у нас было заседание комиссии РТК, 25 февраля с замминистра энергетики Анатолием Яновским, протоколы есть. Мы очень надеялись на Российскую трехстороннюю комиссию под председательством Голиковой, где были даны поручения, в том числе решить вопросы с железной дорогой: увеличение вагонной нормы и норм отгрузки. Которые обязательно планируются на железной дороге и очень строго. И при дефиците отгрузки угля по восточному направлению — а для нас это является ключевым и жизнеобеспечивающим моментом, но, к сожалению, до сих пор этот вопрос не решен.

- Шахтеры специфические люди, со специфическим образование и специфическим наплевательством на свою жизнь и на свое здоровье. Те вопросы, которые могла бы решить власть, местная или федеральная, такие решения не принимаются, к сожалению. Я предлагал: 3000 парней, ради них вы можете разделить долги, которыми бы вы, власть, занималась бы. Для меня очень интересно было — как они образовались, 90 миллиардов долгов? Шахтеры красную икру не ели, на золотом оборудовании не работали.

И как я считаю, 90 миллиардов долгов; это просто бывшие хозяева отмыли деньги.

Этот бизнес завязав, исчезли в сторону Украины, Казахстана, а проблемы оставили России. Проблемы коллектива, проблемы людей стали проблемами Кузбасса. Мы предлагали вы со всеми долгами, с кредиторами разбирайтесь, и если для вас важнее судьба 3000 шахтеров, дали бы возможность им работать. Сохраните наши рабочие места.

В 2018 году Всеволод Львович Вуколов, глава Роструда, приезжал к нам на шахту "Октябрьскую". И он сказал, что принято решение закрыть ваши шахты. Я с ним лично вел разговор 1,5 часа в присутствии заместителя губернатора Евгения Хлебунова, мэра города Полысаево Валерия Зыкова. И профсоюз убедил Вуколова в том, что предприятие действительно закрывать не нужно. Запасы угля есть, работоспособные коллективы, работающие механизмы.

Всё это время мы пытались донести, что при завершении банкротства в первую очередь нужно убрать оборудование, продать его, вырученные деньги заплатить кредиторам. Понимаете, что получается? А интересы 3000 работающих, способных к работе еще долгое-долгое время, десятки лет, коллективов — уже не рассматривается. Мы готовы работать, не надо ничего выдумывать.

- Катастрофа. Я такое даже представить не могу. Если наше государство вообще существует, Россия, и есть нормальное правительство или есть нормальные люди в нем — ну не могут они этого допустить. Это крик души моей. Я уже раз был на мероприятии, когда люди стихийно собрались в городе Полысаево. Я пошел как председатель первичной профсоюзной организации, чтобы предостеречь людей от эмоциональных, несанкционированных выступлений. Это противозаконно.

Но их лишают права трудиться. А шахтер больше ничего не умеет, он посвятил себя шахтерскому труду.

Судя по программе, которую нам представил областной департамент труда, они готовы всех трудоустроить. Когда мы разговаривали со службой занятости города Ленинска-Кузнецкого в прокуратуре, (кстати, прокуратура в этом принимает участие) служба занятости в лице ее руководителя сказала, что это катастрофа. Служба занятости области не сможет переварить вот этих высвобождаемых людей. И тут опять у меня возглас вырывается да не надо высвобождать! Пожалуйста, дайте нам возможность работать. Не закрывайте наши шахты насильно!

- В 90-е я такого не ощущал. Там были неплатежи и был полный бардак. Сейчас на фоне управляемости государства нет таких потрясений. А внутренне-экономическое решение и такая вот ситуация весьма напрягает меня. Во-первых, как старого шахтера, а во-вторых, как председателя профсоюза.

-  При нерешаемости проблем, да. На "Заречной" так и случилось. Пришла какая-то общественная организация. Пообещали решить все проблемы, и люди с надеждой к ним кинулись. Они не кинулись в службу занятости, они не кинулись в трудовую инспекцию, хотя прекрасно знают, где она расположена.

Люди уже теряют надежду. Люди не видят источник, куда можно обратиться. Понимаете, люди при невозможности решения своих вопросов, начинают решать их по-своему.

-  Так это прямое, следующий этап это социальный взрыв. Помните, я рассказывал, что пришел на встречу? Я пришел только для того, чтобы удержать. Началось сразу: "почему профсоюз не организовывает перекрытие дороги Ленинск-Кузнецкий — Новокузнецк?" Я говорю: это незаконно? Потом: "а почему мы не можем остаться под землей?" Это тоже противоправные действия, это связано с жизнью, со здоровьем. Там кто-то остался, мало ли что может случиться. "Давайте выйдем к администрации города, давайте маршем сходим на Москву". Представляете? "Или "хотя бы на Кемерово" — это прямая речь.

Человек, если чувствует, что к нему относятся безразлично, он тоже становится апатичным. Ему ничего не надо, ему как бы семью прокормить. Но момент перехода, когда он становится безрассудным, я это наблюдал на этой встрече, — это одномоментно. Они ко мне, как к тому звену, которое их связывает с властью относятся и просят:

"нам что делать, как накормить, как это, когда не выполнять свои обязанности по платежам, по ЖКХ, по кредитам"

Понимаете, какие они вопросы задают? И самое интересное — я не могу на них ответить. И мы когда задаем вопросы власти, они отвечают, что мы можем только порекомендовать что-то сделать, но вопросы не решаются. Это как называется? Как людям жить? Нас всегда попрекают, что мы такие вопросы задаем, но дело в том, что без них никуда не деться.